Арарат

— Трудное ожидается лето, — сказал Асканаз и, заметив, что все напряженно слушают его, продолжал: — Да, они взяли Керчь и могут продвинуться еще дальше.

— Ты так спокойно говоришь… — возмутился Михрдат.

— Нет, если я говорю спокойно, это еще не значит, что я спокоен в душе. Враг воспользовался нашими просчетами… это так, но миллионы советских людей полны волей к победе, и весь мир сочувствует нам… За нас история. Мы не имеем права не побеждать. — И обратился к Михрдату. — Какие вести у вас от Габриэла?

— Так он же в Керчи! Вчера получили письмо от него.

— Ну, вот и хорошо!

— Хорошо-то хорошо, но вот Сатеник я успокоить никак не могу, все плачет…

Отвечая на расспросы Асканаза, он не без удовлетворения рассказал, что ему уже два раза объявляли благодарность приказом и премировали за досрочную сдачу и высокое качество пошитого в его цехе обмундирования.

— Вот такая-то работа и ускоряет победу, — одобрительно отозвался Асканаз.

За обедом Нина и Ашхен оживленно переговаривались. Могло показаться, что они давно знают друг друга. Ашхен уже с лаской в голосе произносила имя Димы, Нина не хотела выпускать из объятий Тиграника. Встав из-за стола, они подошли к окну, и Нина обратила внимание на фотографию в рамке.

— Вот этих двоих я уже знаю, — сказала она, показывая на Ашхен и Маргарит, снятых рядом с Вардуи. — А кто же эта третья? Какие удивительные глаза…

Ашхен в нескольких словах рассказала о трагической гибели невесты Асканаза.

— А-а, теперь мне многое понятно… — невольно произнесла Нина. Она взглянула на Асканаза так, словно впервые видела его: в эту минуту Асканаз еще больше вырос в ее глазах.

Ашхен радостно было видеть, с какой любовью и уважением относятся все к Асканазу. У нее снова мелькнула мысль: «Как было бы хорошо, если бы…» Но взгляд ее упал на снимок Вардуи, и сердце у нее сжалось. «Что бы сказала Вардуи?.. Но разве не радовалась бы она счастью своих друзей?..» Ашхен старалась отогнать эти думы, но они все возвращались. Мысль о том, что, вернувшись домой, она встретит Тартаренца, была ей сейчас особенно невыносима.

Шогакат-майрик и Седа уже убирали со стола, когда в дверь громко постучали. Седа выбежала в коридор.

В комнату вошел Тартаренц. Ашхен с трудом перевела дыхание, в глазах у нее потемнело. Хорошо, что никто не заметил ее состояния. Внимание всех было обращено на Тартаренца, который широкими шагами подошел к Асканазу, обнял его и торжественно воскликнул:

— Добро пожаловать, товарищ командир!

Раздался громкий смех. Всем показалось забавным такое обращение. Ашхен, не ждавшая ничего хорошего от мужа, с трепетом следила за ним. Не давая Асканазу вставить слово, Тартаренц достал из кармана какой-то листок и, показывая всем, торжественно провозгласил:

— Только что был в военкомате, получил назначение в формируемую дивизию! Так что, товарищ командир…

— Ладно, ладно, — улыбаясь, сказал Асканаз. — Об этом поговорим в штабе! А пока ты еще лицо гражданское… Садись же, садись. Шогакат-майрик, угости воина.

— Ашхен! — окликнул Тартаренц. — Смотри не грусти!

Ашхен еще не могла сообразить, в чем дело. Неужели он говорит правду? Она чувствовала на себе пристальный, удивленный взгляд Нины. Узнав, что вошедший — муж Ашхен, Нина со свойственной ей непосредственностью тотчас же решила в душе, что брак Ашхен с Тартаренцем какое-то недоразумение.

Ашхен подошла к Тартаренцу и тревожно переспросила:

— Ты идешь из комиссариата? Значит…

— Ну да. Не веришь, что ли? Почему я должен отставать от других?!

— Ну, поздравляю… — улыбнулась Ашхен.

«Ах, вот ты как!..» — злобно подумал Тартаренц. Обернувшись к Асканазу, он чокнулся с ним, приговаривая:

— Ну вот, значит и в армии будем побратимами! Ничего, еще пригодимся друг другу!

— Ага… — неопределенно отозвался Асканаз и, опустив свой бокал, прибавил: — Ну, вы извините, мне пора…

Глава шестая ТО, ЧТО УТЕШИЛО АШХЕН

Да, Ашхен не ослышалась. Тартаренц на следующее утро должен был отправиться в часть, он был уже бойцом армянской дивизии.

Гости разошлись еще не скоро. Ашхен порадовалась, что Тартаренц весь вечер не позволил себе никакой выходки. Она чувствовала себя почти счастливой, хотя не могла забыть удивление, подмеченное во взгляде Нины. Впервые за год она испытывала желание поговорить с мужем, подробно расспросить его обо всем.

Но что же произошло с Тартаренцем?

После столкновения с Ашхен Тартаренц на следующий же день подробно описал Заргарову свою встречу с Берберяном и последовавшую затем домашнюю сцену. Заргаров насторожился. Дело осложнялось: Ашхен могла навредить ему, выставив его в роли какого-то покровителя дезертиров. Он совершенно не собирался бескорыстно оказывать услуги Тартаренцу и не был заинтересован в том, чтобы тот непременно оставался в тылу. Заргарову пришлось убедиться и в том, что он никогда не завоюет симпатии Ашхен, если будет помогать ее мужу увиливать от военной службы. А Заргаров не отказался еще от надежды сблизиться с Ашхен…