Арарат

— На войне опасность повсюду, Асканаз Аракелович. Разве не может случиться, что и работникам штаба дивизии придется взять в руки оружие и бороться с врагом?

— Хорошо, подумаем об этом.

Вошедший в комнату часовой доложил, что какая-то женщина хочет видеть Асканаза.

— Проводите ее.

Дверь медленно приоткрылась. Радостная догадка заставила Асканаза шагнуть навстречу. В комнату вошла Ашхен. Она склонила голову к плечу и улыбнулась, глядя на Асканаза. Увидя на его лице выражение искренней радости, она протянула руки, обняла и крепко поцеловала Асканаза.

— О, как ты изменился!.. — с изумлением воскликнула она.

— Правда?

— Ну да! Никто и не скажет, что ты был когда-то преподавателем. Можно подумать, что так и родился военным… Погоди-ка, неудобно получилось, — и Ашхен, достав платок, вытерла щеку Асканаза, на которой остался след от губной помады.

Асканаз познакомил Нину с Ашхен. Нина сказала Асканазу, что именно Ашхен спрашивала о нем. Две молодые женщины приветливо разговаривали между собой. Возможно, каждой из них хотелось побольше узнать о собеседнице. Ашхен занимала мысль о том, удастся ли ей по душам поговорить с Асканазом. Храня в душе память о погибшей подруге, она никогда не позволяла себе думать о ее женихе иначе как о близком друге, но теперь, при виде Нины, она впервые подумала: «Как было бы хорошо, если б и у меня был такой муж, как Асканаз…» Вся вспыхнув и сама на себя рассердившись за невольно мелькнувшую мысль, она решительно произнесла:

— Ну, собирайтесь, Нина Михайловна, Асканаз Аракелович, скорей! Шогакат-майрик, Седа, Вртанес и Елена поручили мне найти вас и немедленно доставить домой. Все эти дни они ждали вас и очень беспокоились.

— Подчиняюсь с радостью! — шутливо вытянулся Асканаз.

* * *

Та же комната, тот же стол, те же люди вокруг него, что и год тому назад. Но изменилась жизнь, изменилось выражение лиц. Асканаз чувствовал эту перемену даже в объятиях и поцелуях, которыми его встретили.

Едва он уселся, как его окружили дети. Он усадил Зефюр на одно колено, Тиграника — на другое, в то время, как Давид без устали бегал вокруг него, щупая его «шпалы», пряжку на поясе и поглаживая кобуру, содержимое которой сильно занимало его воображение.

— Стреляет, а?.. — тихо спрашивал он Асканаза.

Асканаз больше целовал детей, чем отвечал на град вопросов, которыми они его осыпали. Когда же ему предложили умыться перед обедом, Зефюр схватила полотенце и побежала за ним, поддразнивая на бегу Давида:

— Вот видишь, а полотенце-то у меня!

— Посмотрим еще… — И Давид ловким движением вырвал полотенце из ее рук и протянул его Асканазу.

— Отдай, отдай! — подняла крик Зефюр. — Тетя Седа мне дала полотенце! — и она потянула полотенце к себе.

Асканаз стоял с мокрым лицом и от души хохотал. Подоспевшая Седа стала стыдить Давида:

— Ну, как тебе не стыдно, ты же вдвое старше, она же твоя сестричка!.. — И добилась того, что Давид уступил и позволил девочке вручить полотенце Асканазу.

Но тут поднял вопль Тиграник, обиженный тем, что ничем «не помог» дяде Асканазу:

— Пусть снова умоется, я хочу ему дать полотенце!

Седа и здесь пришла на помощь. Принеся чистый платок, она подала Тигранику:

— А ты этот платочек дашь дяде. Посмотри, какой красивый!

Тиграник развернул платок, деловито осмотрел его и лишь после этого протянул Асканазу:

— На тебе, это для твоего носа.

— Ах, глупышка! — со смехом воскликнула Маргарит.

— А полотенце все-таки я дала! — продолжала поддразнивать Давида Зефюр.

— Подожди еще, попадешься ты мне во дворе, тогда посмотрим, — нахмурившись пригрозил Давид.

Нину перезнакомили со всеми, но она свободнее всего чувствовала себя с Ашхен.

Маргарит наконец удалось отвлечь детей от Асканаза и собрать их вокруг себя, у пианино. Асканаз подошел к Елене. Елена изменилась больше всех. Она была по-прежнему нарядно одета, тщательно причесана, но на ее миловидном лице уже не было обычного жизнерадостного выражения. Асканаз понял, что ей живется нелегко, и решил непременно помочь ей. Елена со слезами на глазах рассказала ему, что от Зохраба уже девятый месяц нет никаких известий, пришло только два письма. Асканаз обещал немедленно навести справки.

Сели за стол, но никто не принимался за еду. Все глядели на Асканаза, нетерпеливо ждали от него какого-то нового слова о войне. Но Асканаз рассказывал лишь отдельные эпизоды. Вртанес поднял бокал за Асканаза.

— Асканаз стал гордостью нашей семьи. Пожелаем ему здоровья и успеха!

Шогакат-майрик сидела печальная, ее огорчало, что Ара нет с ними. Асканаз обещал, что в воскресенье Ара позволят наведаться домой, но и это не утешало истосковавшуюся мать.

К середине обеда подоспел Михрдат. Ни на кого не обращая внимания, он прямо направился к Асканазу и загреб его могучими руками, приговаривая:

— Эге, братец, а ведь по-моему вышло, полководцем стал! Слов нет, заслужил… Ну, дай поцелую спарапета[10] новой эпохи!

Сев за стол, выпив залпом два стакана вина и похлебав немного бозбаша, он обратился к Асканазу:

— Ну, на что нацеливаются эти проклятые? Бои идут уже в восточной части Керчи. Объяснил бы ты нам положение, Асканаз!