Арбалетчики в Карфагене

— А никак. Пришло время говорить правду. О чём не спросит — зря разбалтывать не будем, а о чём спросит — отвечать будем честно, как на духу. В конце концов, это ведь в наших интересах, чтобы он въехал и проникся. Убережёт свой клан, не даст ему пропасть — и мы вместе с ним не пропадём.

— Мужики, вы что, охренели? — простонала Юлька. — Нас ведь с вами до сих пор сберегала только наша скрытность!

— До бесконечности прятаться всё равно невозможно, — заметил Васкес. — Если мы не собираемся деградировать до местного уровня, то тогда надо подтянуть хотя бы уж небольшое количество местных к нашему собственному. А как мы можем это сделать, всё время скрываясь от них?

— Я тоже другого выхода не вижу, — проговорил Серёга.

— И ты туда же! — взвилась Юлька.

— Угомонись, — урезонила её Наташка. — Ты детей своих какими хочешь видеть? Такими, как мы, или такими, как аборигены?

— Так мы ж учить их будем!

— Мы — одному, а улица — другому, — возразил Володя. — И неизвестно ещё, чьё влияние большим окажется. И так поколение за поколением…

В общем, как оказалось, не один я размышлял над дальней перспективой. Все помаленьку над этим кумекали, а сейчас вот просто случай подвернулся удобный, чтобы озвучить и коллективно меж собой обсудить.

— Ладно, я вам что — против? — сдалась Юлька. — Всё и сама понимаю, боязно просто! Рассказывай, Макс, как ты представляешь себе будущее нашего анклава.

— Ну спасибо, смилостивилась наконец. Ладно, как говорится, слухайте сюды и не говорите потом, что не слыхали. Для начала — в какой социальной структуре мы с вами имеем честь на данный момент состоять?

— В рабовладельческой? — Это ж Юлька, что с неё взять-то?

— И это тоже, но это в глобальном плане, а я говорю о локальном. Локально же мы состоим, если уж называть вещи своими именами, в этническом этрусско-иберийском неформальном сообществе мафиозного типа. То бишь если назвать совсем по-простому — в мафии. И это для нас с вами — наилучший вариант. Если бы его не было, нам пришлось бы создавать его самим с нуля. Хвала богам, эту часть работы за нас давно уже сделала семья наших нанимателей Тарквиниев. Наша задача теперь — войти в мозговую структуру этой группировки, влияющую на её политику. И не просто войти, а врасти, пустить корни.

— И это ты уже успешно делаешь! — Юлька есть Юлька.

— Ага, и вам того же желаю. Точнее — уже вашим детям, поскольку ближайший и самый подходящий вариант я уже прихомячил для себя, — для наглядности я полуобнял Велию, которая хихикнула в кулачок.

— Хорошо, врастём, возглавим, но как это убережёт наших потомков от общей деградации? — поинтересовался Володя.

— Стоп! Возглавлять клан мы не будем. Ну зачем нам грызня в борьбе за первое место? Я говорю о мозговой структуре, а не об управленческой. Это несколько человек в окружении Арунтия, не самые крутые в иерархии клана, но зато самые башковитые, без которых не обходятся дебаты перед принятием любого серьёзного решения. Вот в их-то число мы и должны войти. Не вытесняя их, боже упаси, и даже не оспаривая их первых ролей, а дополняя их в качестве эдаких знатоков-экспертов. Наша задача — стать в клане полезными и нужными, а главное — стоящими далеко в стороне от обезьяньих меряний пиписьками, и этим удобными и приемлемыми для любого текущего доминанта. Именно этого положения в клане мы с вами должны достичь, упрочить его понадёжнее и передать в наследство уже своим детям.

— И что это им даст?

— Во-первых, освобождение от рутинной текучки, которой по-прежнему будет заниматься основная семейная линия Тарквиниев. Они с этим прекрасно справляются, а от добра добра не ищут. Наши же потомки, решая головоломные технические задачи, будут развивать мозги и двигать технический прогресс клана. Во-вторых, ту малочисленную ближайшую среду, которая наиболее восприимчива к новинкам и которая в силу своей малочисленности не растворит наших потомков в себе, а сама растворится в них. Вот это и убережёт их от деградации до общего античного уровня.

— Не слишком мало — несколько человек? — засомневалась Наташка. — Четверо наших, допустим, четверо их, а на улице многие десятки маленьких дикарёнышей.

— Есть ещё наши слуги, которые каждый день слышат от нас русскую речь и рано или поздно начнут её понимать.

— Уже начинают, — заметил Серёга. — Мат изучили досконально!

— Думаю, что уже не только мат, и это нам тоже на руку. Самых толковых будем освобождать и включать в число своих помощников. А их дети пополнят собой компанию наших детей.

— Дети рабов? — фыркнула Юлька.

— А ты у нас прямо патрицианских кровей? Кто из нас вообще-то «проклятый рабовладелец» — ты или я?

— Гы-гы-гы-гы-гы! — заржали наши.

— Ещё один важный источник пополнения нашего анклава — это наши испанские камрады. Многие из них — не без нашей помощи — уже тоже более-менее владеют русским матерным, и это облегчит им овладение остальной частью «великого и могучего». А в ещё большей степени — их детям. И часть их тоже пополнит компанию наших детей.