Арбатские подворотни

— Ничего! — зло заговорил Игорь. — Здоровые бугаи! Кто будет всех их давить, если мы не возьмемся? Словом, так, мужики, есть надежная компашка, хотим порядки в стране наводить. Начнем с Арбата. Будете с нами?

— А что, — воскликнул Сергей, — я готов! Только почему с Арбата? Вот у нас на комбинате есть один хмырь — все тащит. У меня увел тогда монтировку. Я уверен, некому больше. Так что, я на него капать пойду? Чем докажу? Но я-то знаю. А дать по мозгам следует. Нет, я готов.

— Ну, в общем, конечно, можно, — с куда меньшим энтузиазмом согласился Андрей, — слушай, Игорь, а не получится самосуд? А?

— Ну какой самосуд, башка еловая! Какой? Мы-то знаем, что они преступники, мы и наказываем.

— Ну, ошибка какая… — гнул свое Андрей.

— Да какая ошибка! — Игорь чуть не кричал. — Мы же проверяем. Получаем доказательства. Просто наши доказательства не всегда соответствуют всяким там статьям. Но мы-то знаем!

— Конечно, конечно, — сдался Андрей.

— Короче, записываю в «группу самозащиты». И если есть у вас надежные кореша, приобщайте. Осторожненько, конечно, с проверочкой. Лучше одного верного, чем десять трепачей, учтите. И не болтать. Ясно?

Потом пошли слушать музыку. Солнце село, стало холодно. А в комнате было тепло, жарко топился камин. Для настроения зажгли свечи. Включили кассетофон. «Поручик Голицын, корнет Оболенский, налейте вина…» — надрывался хрипловатый голос Токарева. За «поручиком» последовали полублатные эмигрантские песни про Одессу, про Брайтон-Бич, про тетю Хаю, которой привезли привет от Морду-хая…

Слушали, иногда тихо подпевали… «Лучше быть богатым, но здоровым, лучше водку пить, чем воевать…» — вещал певец.

— Это точно, — серьезно сказал Андрей. Он встал, налил себе и Таньку, примостился рядом с ней, попытался просунуть руку под излишне длинную юбку своей дамы. Но Танек возмущенно оттолкнула его, обожгла гневным взглядом: нашел, мол, время, когда такая музыка! Андрей смущенно ретировался. Пойми ее! Смотрит на тебя своими глазищами, как гипнотизер, вдвоем останутся — все позволит, а тут, видите ли, не тронь ее! Небось Серега полез бы — не оттолкнула. Андрей молча пил свою водку. Переживал обиду.

«…Я проститутка, я фея из бара, я черная моль, я летучая мышь…» — в голосе певца слышалась горькая тоска.

Раздался щелчок, песня оборвалась.

Андрей (небось назло) включил свет.

— Парижи, рестораны, — упрекнула Иринка. — проститутка и есть проститутка. А теперь и у нас полно. Стрелять бы их всех!

— Уж прямо стрелять, — усмехнулся Игорь. — Может, на костре жечь? Как ведьм. А вот пороть бы на площади не мешало.

— Чего взъелись, — Серега рассмеялся, — слава богу, что баб у нас раскрепостили, с кем хочет, с тем…

— А платить? — вскинулся Андрей. — Они же дерут будь здоров!

— Да уж, — веселился Сергей, — бригадный подряд, обслуживают, как в автосервисе, только в очереди стоять не надо. Ха-ха!

— «Ха-ха», — передразнила Иринка, — ты бы лучше о семейном подряде подумал, гуляка!

— А я что, я ничего, — сделал невинное лицо Серега.

— Скоро примут о них закон, — заметил Игорь, — а нет, так «группа самозащиты» ими займётся.

— Кто? — не поняла Иринка.

— Да это я так, — Игорь прикусил язык, — разболтался, ладно, поставь чего-нибудь быстрое. Побрейкуем, что ли! Ты как, Наташка?

Он повернулся к своей подруге. Улыбка мгновенно слетела с его лица. Наташа сидела белая как мел, глаза ее были полны слез, в руке она мяла платок.

— Ты что? Наташка? Что с тобой? Болит чего? Голова?

Хлюпая носом, она молча кивала. Игорь подсел к ней, обнял за плечи. Она уткнулась ему в грудь, громко некрасиво расплакалась. Девушки засуетились, сбегали за водой. Иринка копалась в сумке, ища лекарства, невозмутимая Танек обстоятельно накладывала Наташе на лоб мокрый компресс.

Ребята беспомощно топтались на месте, не зная, что делать. Их выгнали из комнаты, потом Наташу увели на второй этаж, уложили в постель, напичкали пилюлями и, велев уснуть, погасили свет.

— Чего это с ней? — недоумевал Игорь, — все вроде в порядке было утром…

— Случается, — авторитетно заявила Иринка, — может, переутомилась, может, еще что… Вы, мужики, ничего не понимаете. И ты не вздумай к ней сегодня приставать, слышишь? — она строго посмотрела на Игоря. — Пусть отдыхает.

Игорь грустно закивал.

Веселье кончилось. Вскоре Андрей уволок Танька в хозблок, Серега, не очень стесняясь, постелил возле камина постель на двоих, игнорируя осуждающие взгляды Иринки.

А Игорь поднялся наверх, прошел на цыпочках во вторую комнату и, не раздеваясь прилег на диван. Некоторое время он прислушивался. В спальне царила тишина. Наглотавшись лекарств, Наташа, наверное, крепко спала.