Арбатские подворотни

— Бывший, — Жорж доволен произведенным эффектом, — уникальный случай! Сам взял и бросил употреблять наркотики. Как, знаешь, курильщик. Есть такие: накануне выкурив за день пачку, на следующее утро встает и говорит: «Я бросаю, все!» — и, представь, бросает. Окончательно и бесповоротно. Вот и этот парень — не нюхал, не курил, а кололся! Кололся! Худший вариант. Когда таких лишают порции, они готовы убить человека, и себя в том числе. А этот взял и решил: «Конец, больше не колюсь!» И не колется!

— Ну, конечно, — нетерпеливо прервал Гор, — не колется. А рок тут при чем?

— Я же говорю — у него рок-группа. Особая, в русском стиле. Надо своими глазами увидеть.

— Ты говоришь, они на Арбате? — Гор был явно заинтересован.

— Да. Сходим?

— Сходим.

На том их встреча закончилась, а поход состоялся субботним вечером.

Они с Жоржем пообедали в Пресс-центре МИД, предварительно посидев в баре. Присутствие Гора удерживало Жоржа от излишеств, так что он хоть и выпил «свою порцию» водки, однако не набрался, как обычно.

В приглаженном свете арбатских светильников топтались у своих выставок художники, у ступеней Вахтанговского театра бренчали гитаристы, возле дверей кафе томились недлинные очереди.

Они подошли к лотку, на котором были выложены всякие дешевые браслеты, кольца, пояса, брелоки с изображением обнаженных красоток, большие жестяные бляхи-значки. На одном красовались флаги СССР и США в виде бабочки — репродукция известного рисунка Джуны, на другом личико девушки в широкополой шляпе и призывная подпись: «Я жду вас». «Помогите материально», — гласила надпись еще на одном значке, сопровождаемая рукой, державшей цилиндр в просительном жесте. Яблоко и надпись: «Я люблю жену», веселый, под клоуна, презерватив, размахивающий плакатом: «СПИДу — нет!» Просто надпись: «Нравлюсь?» И еще множество столь же изысканных и остроумных изображений и лозунгов. Кроме того, бойко шла торговля наклейками: «Малборо», «Адидас», «Пепси-кола»…

Пропорхнула стайка девушек в высоких сапогах и черных, сложнейшего рисунка колготках, которые уходили под джинсовые куртки, юбками девушки пренебрегли…

Прошли хиппи с петушиными гребнями, обвешанные словно папуасы, какой-то бижутерией, прошел медленной походкой милицейский патруль. На «решетке» сидел парень с гитарой и хрипло пел о луне, которая не хочет спускаться на землю, и о девчонке, которая, наоборот, не хочет с земли подниматься.

Жорж уверенно свернул в подворотню (видимо, он не раз бывал здесь), вошел в захламленный, заваленный грязным снегом двор, толкнулся в покосившуюся дверь.

Вниз шли ступени. Из глубины раздавалась оглушительная и не очень мелодичная музыка. За дверью, словно он ждал их здесь всю жизнь, прислонившись к стене курил длинный, худой парень с разметавшимися по плечам белокурыми волосами. Он посмотрел на них светлыми, выцветшими глазами и оживился.

Жорж молча вытащил из-за пазухи блок «Малборо» и протянул парню. С ловкостью и быстротой Акопяна парень растворил блок в воздухе. Он сделал приглашающий жест и открыл еще одну дверь. Шум стал невыносимым. В комнате с низким потолком и облезлыми стенами, украшенными увеличенными фотографиями рок-звезд, на скамьях сидели человек тридцать, в основном юные ребята и девчата, некоторые тесно обнявшись. Но был в задних рядах и народ постарше. На Гора и Жоржа никто не обратил внимания. Молча сели у стены.

На сцене три полуголых парня, небритых, длинноволосых, один с серьгой в ухе, хриплыми голосами орали что-то нечленораздельное, качаясь, извиваясь, то падая на колени, то подпрыгивая. Закончив на каком-то неистовом вопле, парни повернулись к «залу» спиной и ушли за мятую серую занавеску сбоку от сцены. Остались густой запах пота и звон в ушах от криков, грохота ударных, гула гитар.

Публика сидела неподвижно, наверное, ни у кого не было сил шевельнуться. Минут через пять на сцену вышла очередная рок-группа. Во главе шествовал тот длинный парень, что встречал их у входа, — Егор Мухин.

Появление музыкантов вызвало слабое оживление.

Гор с нескрываемым удивлением смотрел на сцену. Музыканты были одеты в весьма необычные для рок-оркестров одеяния. Один — в поповскую рясу, другой — в сапоги гармошкой, длинную, подпоясанную извозчичьим кушаком косоворотку, на голове — картуз, третий — в посконную рубаху и лапти, еще один — в кольчугу и древнеславянский шлем.

— «Россияне»! — коротко представил Мухин свою группу и, не теряя времени, ударил по струнам.

Начался обычный по грохоту, невнятности и однообразию музыки концерт. Конец, а точнее, последние слова каждого куплета песни повторялись раз двадцать. Гор с трудом сумел разобрать лишь одно четверостишие:

Мы поем русский рок,
Это нашей судьбы рок,
Это русской браги рог,
Это России порог.
Порог России.
России порог,
Порог России,
России порог,
Порог России,
России порог…