Арбитражный десант

– А я-то в толк не возьму, чего этот старпер все упорствует. А он вон какой финт удумал, – тяжело выдохнул Онлиевский. – М-да! Вот работенка. Вроде все просчитал. Все направления перекрыл. И вдруг нате – один недосмотр, и – ушел бы налим! Недооценил я дедушку российской экономики. Оказывается, не только с кафедры дрендеть силен. Он замотал залысой головой, будто отряхиваясь, губы сузились в тоненькую, подрагивающую нитку.

– Что ж, похоже, выбора он мне не оставил: немедленно начнем банкротить. Хотя бы, чтоб «западных» пугануть. Ишь куда их занесло, – на чужой поляне сыграть решили! С этой минуты – всю информацию мне на стол!

– Знаете, я бы попросил не хамить и не наезжать тут арапом. Предупреждаю, о нашем разговоре я поставлю в известность руководство центробанка!

– Ой ли? – не поверил Онлиевский. – А хоть бы и так. Тебя зачем поставили, дурашка? Что, разве не объяснили? Мой интерес отслеживать тебя поставили. И что вместо этого? Удобненько пристроился. Сытно жрешь на халяву. Люди пашут. А он, бездельник, присосался пиявкой и свой гешефт снимает, ни черта не делая, ни за что не отвечая.

От хамского этого напора Гуревич потерялся. Он по школьной привычке выпятил губы и свел брови. Но эта демонстрация удерживаемой силы произвела на грозного олигарха не больше впечатления, чем мимикрия травоядного на изготовившегося сожрать его хищника. Также как не спасала в далекие школьные годы: несмотря на грозный вид, тучного Борю Гуревича регулярно били.

– «Цезаря» прикажете подавать? – послышался шепоток зашедшего со спины официанта. – Этому, что ли, «Цезаря»? – заинтересовался Онлиевский. – А на десерт, конечно, торт «Наполеон»? Нет? Странно. Ты вот что, хлопче, не мельтеши тут. И пригласи-ка мне сомелье. Тотчас, будто только и ждал, в матерчатом фартуке и с полотенцем через руку предстал специалист по винам. – Что можете рекомендовать из вин? Подороже.

– Так если из самых тонких, – сомелье, прогнувшись, положил перед олигархом винную карту, ноготком отчеркнул нужную строчку. – Но это по три тысячи долларов бутылка, – с придыханием сообщил он.

– Подайте.

Небрежным движением кисти Онлиевский отогнал сомелье и заново вперился выпуклыми глазами в потряхивающегося собеседника.

– Ты хоть понимаешь, что убрать тебя с этой сладкой должностенки для меня что чихнуть? И куда пойдешь? В ЦБ обратно не возьмут, – я уж позабочусь. На другую серьезную должность тоже. Может, управляющим филиалом в какой-нибудь задрипанный «Соцбизнеспромдромпромежногбанк»? На жалкие пару тысчонок долларов. И как жить станешь?

В лице Гуревича невольно проступила тоска. Онлиевский злорадно засмеялся коротким каркающим смехом.

– Это тебе не нынешние десятки тысяч в месяц. Или – куда больше?

– Моя заплата утверждена официально, – с сухой обидой произнес Гуревич. – Так что легко убедиться…

– А мы и убедились, – Онлиевский оттопырил ладонь, как бы предлагая вложить в нее что-то. Тут же и вложили, – один из пришедших вместе с ним людей, рассевшихся за соседними столами, поспешно поднялся и передал ему скрепленные степлером листы.

Одним касанием Онлиевский перебросил их Гуревичу:

– Ознакомьтесь с собственной зарплатой.

Разрешил приблизиться поджидающему сомелье, понюхал поднесенную пробку, опустил кончик языка в налитое на дно бокала вино. С видом знатока посмаковал.

– Так себе! – к совершенному изумлению сомелье, сморщился он. – Впрочем, оставь. Чего ждать от второразрядного кабака?

Нетерпеливо пошевелил пальчиками, и тот, пятясь, исчез.

– Нравятся цифры? – Онлиевский с удовольствием разглядывал раскрасневшегося главу временной администрации. – Это лишь те полученные от Кичуя в конверте деньги, о которых мне доподлинно известно. А ты полагал, наивный, что я в вашем банке своих людишек не расставил? Так что целочку из себя здесь не строй. Если не готов к консенсусу, – завтра же двинешься в управляющие какого-нибудь зачуханного филиала! А, пожалуй, что и нет. Этим тебя не напугаешь: за какие-то три месяца в миллионеры выбился. Так что лучше будет тебя посадить!

Остолбенелый встречный взгляд его потешил:

– Ты во второй листик загляни. Три позиции из твоего недалекого прошлого, каждая из которых – чистое взяточничество. Да хоть первая – от девяносто седьмого года. Это когда ты, будучи зампредом ЦБ, слил Второву информацию о курсовом скачке. В результате банк «Возрождение» заработал тогда единым махом полтора десятка миллионов долларей, а тебе Второв перевел на счет вот эти самые тридцать тысяч сребренников. Всегда скупердяем был, – мстительно припомнил он. Потер ладошки. – Точно! Посажу. Таких коррупционеров, как вы, батенька, и надо сажать, – возрождающейся экономике во благо. Ты пивка-то пригуби, а то ненароком взорвешься, – заботливо придвинул он бокал. В самом деле подрагивающее полнощекое лицо расцветилось сетью капиляров.

Гуревич машинально сделал глоток. Еще один. С трудом оторвался:

– У меня есть время подумать?

Разрезвившийся Онлиевский разочарованно развел руки:

– Полным-полно. Вот пока пивко не осушишь и – думай.