Арденнская операция. Последняя авантюра Гитлера

В тот вечер Брэдли, по крайней мере, смог отвлечься: в люксембургский отель «Альфа» пришли поужинать Лиланд Стоу и Марта Геллхорн, которым не удалось добраться до Бастони. Брэдли, казалось, был «очарован “Марти” Геллхорн». Хансен вспоминал: «Она рыжеватая блондинка с фигурой девушки с обложки, у нее резкие манеры, блестяще отработанное остроумие, каждая ее реплика уместна и продуманна, но при этом не теряет ни капли спонтанности, которая только украшает ее» {790}. Хансен добавил, что генерал Паттон, который тоже там был, «флиртовал с “Марти” в своей неподражаемой манере».

Пока Брэдли не находил себе места от беспокойства, Эйзенхауэру не терпелось обсудить ситуацию с фельдмаршалом. В определенной степени он разделял озабоченность Монтгомери: союзники еще не собрали достаточных сил, чтобы сокрушить немецкий выступ. Медленное продвижение Паттона с юга не сулило ничего хорошего, как и предсказывал Монтгомери пять дней тому назад. Но в то же время Эйзенхауэр очень хорошо знал о твердом нежелании Монтгомери выдвигаться без подавляющего преимущества в силе. Разгром 2-й танковой дивизии очень его воодушевил.

Монтгомери, слишком впечатленный тем, что «американцы взяли этот ужасный “чертов выступ”» {791}, ущерб, нанесенный нападавшим, как раз и недооценил. Он отказывался верить, что 1-я армия достаточно оправилась, чтобы предпринять столь масштабную операцию. И уж конечно, он не думал, что Паттон на юге способен достичь того, о чем так воинственно заявлял. Монтгомери также опасался, что немцы, попав в окружение, будут сражаться с еще большим отчаянием и нанесут союзникам гораздо больше потерь. Он был убежден, что своей мощной авиацией и артиллерией союзники смогут нанести больший урон с оборонительных позиций, не вступая в битву на истощение.

26 декабря Брэдли написал генералу Ходжесу, утверждая, что немцы понесли серьезные потери и что он не склонен рассматривать ситуацию «в столь мрачном свете, как маршал Монтгомери» {792}. Он призвал Ходжеса подумать, не стоит ли отбросить противника, «как только сложится ситуация, которая гарантирует успех». Похоже, Ходжес, в отличие от Брэдли, не считал, что этот момент настанет так быстро. Фактически вплоть до рождественского вечера Ходжес и его начальник штаба просили подкрепления только для того, чтобы удержать линию фронта. А «генералу Ходжесу», как было записано в штабном дневнике, «за последние две недели вполне хватило оголенных флангов» {793}.

Паттон, напротив, хотел двинуться на север от Люксембурга и – в соответствии со своими ранними планами – отрезать немецкий выступ фронта у самого его основания. 1-я армия возражала, поскольку дорожная сеть к юго-востоку от Эльзенборнской гряды не выдержала бы необходимого для такой операции массированного продвижения бронетехники. «Джо-молния» Коллинз подготовил три плана наступления и 27 декабря доставил их в штаб 1-й армии. Он хотел выдвинуть 7-й корпус из Мальмеди на юго-восток к Сент-Виту, чтобы соединиться с 3-й армией Паттона и отрезать немцев там. Ходжес, однако, со всей очевидностью предпочитал «самый консервативный из трех планов» {794}.

Монтгомери тоже настаивал на менее масштабных действиях и хотел ограничиться выдвижением к Уффализу. Коллинз прямо так и заявил: «Вы намерены выпихнуть немцев из котла точно так же, как сделали это в Фалезе!» {795} Но Монтгомери был убежден, что сейчас перед ними отнюдь не летняя Нормандия. Крупное окружение в такой местности и в такую погоду было слишком рискованным. И он был прав. Его могла бы предпринять Красная армия, оснащенная для ведения боевых действий в суровые морозы. Широкие гусеницы танков Т-34 могли пройти по снегу и льду, но «Шерманы» уже показали, насколько они уязвимы в таких условиях.

Запланированную встречу Эйзенхауэра с Монтгомери в Брюсселе предстояло отложить до 28 декабря, так как люфтваффе уничтожило его поезд во время бомбардировки. Перед самым отъездом он узнал, что Монтгомери наконец-то обдумывает общее наступление. «Слава Богу, от которого исходят все благословения!» {796} – воскликнул он. К неудовольствию Эйзенхауэра, контрразведка была все так же одержима его личной безопасностью, и из-за тумана и гололеда совещание пришлось перенести в Хасселт, расположенный неподалеку от штаба Монтгомери. «Дороги покрыты слоем льда после вчерашнего снегопада и ледяной бури» {797}, – заметил в тот день генерал Симпсон из 9-й армии.