Арена

Сине-белые указатели направлений проплывали над их головами.

«Смоленск — 300 км», «Минск — 695 км», «Вильнюс — 900 км».

К ночи подморозило. Шёл лёгкий новогодний снежок. Дорога была почти пуста. Редкие автомобили проносились мимо — и только навстречу, все торопились домой, никто — из дому.

Безумная карусель предыдущих суток наконец-то закончилась.

Ровно, надёжно, уверенно гудел мотор.

В машине было тепло — сняли верхнюю одежду.

Довольно долго ехали молча.

По обе стороны дороги возникали и исчезали в темноте бензозаправочные станции, посты ГАИ, деревеньки с рождественскими домиками под толстыми снежными крышами.

Александрас вёл машину внимательно, сосредоточенно, осторожно.

Огромные, похожие на сухопутных китов, рефрижераторы ночевали на дорожных стоянках. Иногда под ними горели костры, измазанные перегоревшим маслом шофёры копошились в них с факелами в руках, похожие на чертей из детских сказок. Они пролетали за окнами автомобиля стремительно, мгновенно, взгляд не успевал остановиться на них — запоминался чадящий костёр, чумазые полусогнутые фигуры, огромные резиновые колёса…

— А я думала, ты трус… — неожиданно сказала Эляна.

— Раз в жизни и метла стреляет. Что ж ты выходила замуж за труса? — не без обиды спросил Александрас.

— Значит, сейчас тот самый случай, когда выстрелила метла, — вежливо ответила Эляна.

— Наверно, — сказал Александрас. — А что?

— Не боишься?

— Деваться некуда.

Стрелка указателя скорости неподвижно лежала на отметке семьдесят километров в час.

— Тебе не жалко, — спросила Эляна, — что всё получилось… так…

— Как?

— …Ты хоть немножко колебался… что выбрать: свадьбу или машину?

— Конечно колебался, — сказал Александрас. — Что из этого? Я мог что-нибудь изменить?

— Нет… — сказала Эляна. — Но мне почему-то обидно, что это именно так. А тебе…

— Мне тоже обидно, — спокойно сказал Александрас. — Что я должен делать — плакать? Можно, я начну переживать дома? Я веду машину по довольно опасной дороге. Смотри, как красиво!

За окном проплывала маленькая ледяная площадка, увешанная разноцветными фонариками. Маленькие человеческие фигурки скользили по льду на коньках. Огромный снеговик, поставленный на санки, медленно кружился посреди площадки…

— Если бы телеграмму принесли утром, ты бы уехал до свадьбы? — вдруг спросила Эляна. Она задавала вопросы вежливым вкрадчивым голосом, — будто играя сама с собой в какую-то рискованную, но весёлую игру. Александрас мгновенно «уловил» эту новую интонацию, и хотя игра, казалось, ему даже пришлась по вкусу, он отчего-то мгновенно разозлился.

— Нет, зачем же, — сказал Александрас. — Мне очень нравится ехать ночью, рискуя жизнью, упоительное чувство смертельной опасности — как можно было пропустить такое удовольствие?!

— Значит, уехал бы?

— Свадьба — формальность, подарок родителям — кажется, мы об этом давно договорились. Или процедура обмена кольцами тебя растрогала?

— Да, она меня растрогала.

— Не может быть!

— Может.

— Ты это серьёзно?!

— Вполне.

От удивления он резко затормозил, машина съехала на обочину и остановилась с зажжёнными фарами. Александрас выключил мотор, повернулся к Эляне и с нескрываемым интересом уставился на неё.

— Расскажи мне об этом поподробнее! Меня это безумно интересует. Что тебя растрогало? Конкретно? Малиновые пиджаки? Текст, который за пятьдесят рублей написал наш друг — алкоголик поэт Янилёнис? А эта бывшая баскетболистка выучила его наизусть и повторяет семьдесят раз в день? Обручальные кольца мы двадцать раз надевали в магазине, пока выбрали. Почему ты не растрогалась в магазине, объясни мне пожалуйста?

— В магазине я тоже растрогалась. Было как-то странно… Но я не поняла…

— Какая богатая гамма разнообразных чувств. Скажите пожалуйста!

— Да. Ты, между прочим, их не заметил.

— Может быть, я их сознательно не заметил?

— Зачем?

— Может быть, потому, что это смешно?

— Это смешно, — согласилась Эляна. — И странно. Я сама удивилась… Я с четырнадцати лет считала себя современной женщиной…

— И вдруг!

— Да, и вдруг!

— Пробуждение чувств под воздействием современных свадебных обрядов. Прекрасная тема для диссертации.

Он нервно повернул ключ в замке зажигания, двигатель заработал, Александрас включил указатель поворота, собираясь тронуться — замигали жёлтые лампочки. В этом жёлтом мигающем свете вдруг появился странный человек. Несмотря на снег и мороз, он был гол по пояс, рельефный торс молотобойца дымился от пота, лёгкие снежинки падали на него, таяли и испарялись. Короткие атлетические ноги туго обтягивали тренировочные рейтузы, завершали наряд белые спортивные тапочки и нейлоновая куртка, обвязанная вокруг пояса. Человек пробежал мимо машины и мерно заработал мускулистыми ногами в синем свете прожекторов. Могучая шея и травмированный нос выдавали в нём борца или боксёра.

Шёл снег. Человек бежал в облаке пара, исчезая в темноте ночи.