Этот поезд отходит навек.Этот поезд уходит в крушенье.И тяжёлый, немыслимый снегналетит, замедляя движенье.И не зная, откуда идёти куда этот поезд прибудет,проводник по вагонам пройдёт —на фуражке кокарды не будет.И в ночи, на пустынных путяхпопадётся нелепый обходчик:он отскочит во тьму второпях,обернётся — и вслед захохочет.Кто-то в чёрном, пред самым концом,за версту до ужасного места,с искаженным от горя лицомпросигналит флажком у разъезда.И, томимый неясной тоской,убедит себя в поезде каждый,что рождён под счастливой звездой,уберёгшей его не однажды.Но холодная эта звезда,как раскрытая страшная тайнавоссияет на небе, когдани один не спасётся случайно.И минута, как век, истечёт.И от смерти следа не оставит.Только эта звезда упадётпод откос и снега окровавит…1983
Болезнь отца
…Не плачь, не мучайся — ведь эта ночь пуста.Но жить научимся мы с чистого листа.Во сне безоблачном, в беспамятстве,отец, трёхлетним мальчиком я стану наконец.В блаженном сне ещё не смыслю ничего.Мне вяжут варежки из шарфа твоего.И мы с тобою коротаем карантинв одной из длительных, медлительных ангин.О, не волнуйся так — ведь я тебя люблю.Я наблюдаю за тобою — я не сплю.Игрушки тоже наблюдают за тобой —ты машинально их таскаешь за собой.И медлишь в кухне, дожидаясь в темноте,покуда чайник содрогнётся на плите.Я наблюдаю за тобой — мне невдомёк,зачем жуёшь ты одноглазый огонёк.И улыбаюсь я тебе из пеленымоей ангины — удивительной страны,где так нежны твои шаги из-за дверейпод состраданье этих плюшевых зверей.Ты шепчешь весело, глотая анальгин:«Неизлечимых не бывает от ангин…»Но сны кончаются — бездонна только явь.Подушку влажную с усилием поправь.Я снова мучаюсь бессонницей впотьмахна отвратительных вагонных простынях.В дремучем поезде, за тридевять земель,я снова падаю в холодную постель.В дремучем поезде шепчу уже едва:«Неизлечимых не бывает, не быва…»1983