Аргентинец поневоле

В начале большой бучи не получилось. 24 мая совет кабильдо отстранил Сиснероса от власти вице-короля, но одновременно он же образовал хунту из пяти человек во главе с тем же Сиснеросом, который одновременно сохранял верховное командование местными вооруженными силами. Шума много, результата ноль. «В остальном война отсталому, древнему и бестолковому. Нужно только чтобы все по-новому, оставалось все по-старому!» Иначе «как бы чего плохого не вышло». Так что сидим, гнием дальше…

Но не тут-то было! Журналист Бельграно подсуетился. Как начал правду-матку ломтями нарезать! Обличать и клеймить предателей аргентинского народа! Здорово завинтил!

В ночь с 24 на 25 мая буйные портеньос, которых как будто стукнуло припадком, под лозунгом «Пусть клич наш слышит твердь: „Свобода или смерть!“» приходили на центральную площадь для того, чтобы подписать меморандум, содержащий более радикальные требования. Кабильдо, чтобы не прослыть сволочами, пришлось пойти на уступки. Состав хунты изменили и Сиснероса выперли вон, пинком по зад.

В этой хунте, которую называют Первой или Патриотической, было девять человек. Председателем во благо «социалистического отечества» стал Корнелио Сааведра, секретарями — Мариано Морено и Хуан Хосе Эстебан Пасо, а также в хунту вошли самолично Мануэль Бельграно, Хуан Хосе Кастельо, Мигеле де Асквенага, Доминго Матеу и Хуан Ларреа. Личности, известные в Европе и Азии. Настоящий водевиль в гриме.

Если верить статистике, которая знает все на свете, то на каждую тысячу человек приходится два гения и два идиота. Каким-то чудом в этот раз в революционном правительстве гениев совсем не оказалось.

В государственной казне новые руководители обнаружили всего на всего 18 песо и 20 сентаво. Использовали их новые власти таким образом: 20 сентаво оставили на хозяйственные нужды, а 18 песо с наслаждением пропили…

Итак, 25 мая в 1810 году последний испанский вице-король, герой бесчисленных любовных интриг, бесповоротно утратил свою власть. Тщетно заморские испанцы пытались сохранить власть ценой обещаний и уступок — ожесточенный народ решил окончательно порвать все связи с Испанией.

День 25 мая стал национальным праздником аргентинского народа — Днем нации, который также называют «Днем майской революции».

Хотя Первая хунта и поклялась править исключительно именем «сидельца», то есть испанского короля Фердинанда, но территории все одно отпадали. Боливию оккупировали перуанцы, а Монтевидео с Асунсьоном, не спешили последовать примеру Буэнос-Айреса. У них нашлись свои авторитеты.

Хунта, засучив рукава, резво принялась за дело. Бывшего вице-короля Сиснероса выслали из страны на Канарские острова, епископу Луэ запретили читать контрреволюционные проповеди. Ах горе-то какое! Как же мы без вас-то будем?

Запрещалось назначать на чиновничьи должности лиц, родившихся за пределами Ла-Платы.

Таким образом, всем испанцам был резко перекрыт доступ к управлению. Неприязнь к гальехо (испанцам) и всему испанскому, будучи закономерной и обоснованной, нередко приводила к крайностям — таким, например, как декрет Первой хунты о высылке всех неженатых испанцев из Буэнос-Айреса. Все на выход!

Начались репрессии. Куда же без них? Революционеры были одержимы горячкой кровопролития. А как гласит популярная аргентинская пословица: каждый дрочит, как он хочет! 26 августа 1810 года Линье, Конча и прочие лидеры роялистов были расстреляны. Из уважения к сану пощадили одного только епископа Кордовы Родриго Антонио де Орельяну.

Откровенно говоря, скорая казнь такого заслуженного и уважаемого человека, как Сантьяго де Линье, была воспринята в обществе крайне неодобрительно. Ну и что? Встречаются «перегибы». Лес рубят щепки летят!

Аргентинские «патриоты» сумели вернуть Боливию — обширный регион, богатый серебром и золотом. Там были захвачены и расстреляны роялистские генералы Висенте Ньето и Хосе де Кордова-и-Рохас, а также губернатор Верхнего Перу Франсиско де Паула Санса. А вот в Парагвае, куда повел армию Мануэль Бельграно, журналист отчего-то возомнивший себя Наполеоном, великим полководцем всех времен и народов и героем геройским, аргентинцам изрядно наваляли. От души.

Вообще, надо признать, что Мануэля Бельграно, провозгласившего себя генералом, били очень часто, били со смаком. Недаром же говорят: Бездарный человек — бездарен во всем!"

От того, когда во время Фолклендской войны 20 века, британцы потопили аргентинский флагман «Генерал Бельграно» никто не удивился. Ведь известно, как корабль вы назовете, так он и поплывет. Или утонет. А с таким именем военный корабль не имел ни единого шанса!

Кстати, с Уругваем вышло так же плохо, как и с Парагваем. Восстания всюду подымали голову и принимали гигантские размеры.