Ариадна

Это и впрямь несложно, если ты бог, думала я. Однако удивлялась теперь, хоть и любила Наксос, что до сих пор почти не путешествовала.

Мы шли, наверное, около часа, и вот я увидела ее неясные очертания вдалеке. Исполинской статуи, рисовавшейся на фоне неба. Блестело, мерцая на солнце, золото и слоновая кость. Мы подошли поближе, и я лучше ее разглядела. Надменное лицо, венец из жестких кудрей, а поверх – сияющая корона. Распахнутые глаза смотрят на нас сверху вниз, неумолимые, холодные. По спине струится резными волнами свадебное покрывало. В руке – высеченный из камня огромный гранат, размером с мою голову, наверное. Никогда еще не видела я такой грандиозной, великолепной и кропотливо исполненной статуи. Она сидела перед входом в собственный храм – Гера, царица олимпийцев. Гонительница моего мужа. Я глянула на Диониса. Лицо его хранило осторожную невозмутимость.

– Достойно восхищения, не правда ли? – сказал он.

Я представить не могла, сколько это стоило, сколько месяцев или лет труда было на это затрачено. Лишь царь мог оплатить такое, и лишь бессмертную покровительницу великого города могли таким образом почтить. Моя простодушная радость от прогулки по незнакомым местам понемногу сворачивалась внутри.

Но задерживаться у статуи времени не было, ведь уже за изгибом следующей бухты перед нами выросли городские стены. Поверху ходили стражники, осматривая окрестности. Сердце екнуло слегка: кто знает, какое противодействие нас ожидает?

Дионис встал у подножия стены. Сложив руки трубой, прокричал:

– Персей!

Стены ему не помеха, я прекрасно знала, он просто играл со смертным братом, не раскрывая своих истинных намерений. Может, хотел подразнить его: вот я пришел к твоим стенам как один из вас, но ты знаешь, что это не так. Поосторожней со мной, не то увидишь, как я силен на самом деле.

Наступила тишина, совсем короткая, а затем огромные бронзовые ворота распахнулись. Я узнала Персея по короне и большому круглому щиту у бедра. Сейчас он был накрыт лиловым шелковым полотном. Казалось, Персей тоже, подобно Дионису, пока что сдерживает свою силу. Стражники обступили его полукругом, одновременно стукнув древками копий о землю, встали навытяжку.

– Дионис, – сказал Персей, и мне почудилось, что в голосе его сквозит усталость. – Ты опять явился в мой город. Зачем?

– Что за прием ты оказываешь брату? – улыбнулся Дионис. – Ты ведь сын Зевса Ксениоса и, уж конечно, не станешь пренебрегать священными традициями гостеприимства.

– Ты злоупотреблял уже моим гостеприимством, – проговорил Персей спокойно. – Я сказал тебе в последний раз, что ворота моего города для тебя закрыты, но ты снова здесь. – Он оглядел нас, остановил взгляд на мне, спросил удивленно: – Ты свою жену привел?

Дионис легонько сжал мою руку: говори, мол. И я задумалась, а ради чего, собственно, мы явились сюда на самом деле.

– Да, я Ариадна, жена Диониса.

Персей учтиво кивнул.

– Прошу простить меня за грубость. Тебя, любезная госпожа, обидеть не хотел.

– Так почему эти врата закрыты для моего мужа, он ведь твой брат?

Я думала, Персей внушит мне презрение. Еще один герой вроде остальных – сын могущественного бога, победитель чудовищ, о последствиях не заботящийся. Знал он, что произошло с Медузой? Было ему до этого дело? Или он просто упивался превосходством, которое принесла ему похищенная голова Медузы? Персей казался человеком на удивление мягким – совсем не тот чванливый глупец, какого я ожидала увидеть.

– Твой муж напомнил всем нам, что я и правда сын Зевса, – ответил Персей. – Как и он, я дитя постыдного союза, причинившего ужасную обиду верной Гере. Догадываюсь, как страдает она, вынужденная смотреть на нас – живые свидетельства искушений, заставляющих великого мужа изменять ей. – Он взглянул на Диониса холодно. – Но в отличие от тебя, брат, я не хвастаю этим перед Герой, умножая ее страдания. Я загладил вину перед богиней. Воздвиг огромную ее статую и храм, где мы приносим ей жертвы. И она проявила ко мне благосклонность. Простила мне мое рождение и удостоила наш город своего покровительства.

Теперь я все поняла. Персей, сын Зевса, не обладал, однако, божественной силой, защитившей бы его от гнева Геры. Даже Диониса она терзала когда-то, и он не мог сопротивляться. А на что Персей мог надеяться, что ей противопоставить? Я поняла, чего он боится. Гера способна была растереть его город в пыль между пальцами, а может, и того похуже. Ему стоило только взглянуть на других несчастных детей Зевса, рожденных вне брака. Кровопролитие, муки, утраты и смерть – вот что они получали в избытке. Да посмотри он только в ночное небо – сразу увидел бы некоторых из них, навсегда застывших там.