Ариэль

Порез

Посвящается Сьюзан О’Нил Роу

Вот номер так номер —
Свой палец вместо луковицы!
Почти отхватила кончик,
Не считая тонкого

Лоскутка кожи,

Макушки шляпы
Мертвенно-белой,
А ниже – кровавый плюш.

Маленький паломник,

Индеец содрал с тебя скальп томагавком.
Твой турецкий молитвенный коврик
Теперь развернулся

Прямо от сердца.

Я на него ступаю,
Потрясая своей бутылкой
Розового шампанского.

Мне есть что отметить.

Из пореза-окопа
Выбегают миллионы солдат,
И на каждом – алый мундир.

На чьей они стороне?

О, мой гомункул,
Больна я.
Проглотила таблетку – убить

Чувство,

Тонкое, словно бумага.
Диверсант.
Камикадзе юный —

Пятно на твоем газовом,

Ку-клукс-клановском,
Старом платке,
Растекаясь, темнеет. Когда

Шарообразная мякоть

Твоего сердца
Вступает в битву с маленькой
Мельницей тишины,

Как ты подпрыгнешь,

Раненый ветеран,
Грязная девчонка,
С пеньком вместо пальца большого.

Вяз

Посвящается Рут Фейнлайт

Я знаю дно, так она говорит, я изучила его корнями:
И этого ты боишься.
Да не боюсь я – я там бывала.

Ты море ли слышишь во мне,

Рокот его недовольный?
Или глас пустоты – безумье свое?

Любовь – это тень.

Как лежишь ты и плачешь после!
Слушай подков ее стук – прочь унеслась,
                                                                                         точно лошадь.

Я буду скакать на ней ночь напролет, галопом,

Пока голова твоя камнем не станет
                                                       и тонким дерном – подушка,
Звучащая эхом.

Или мне подарить тебе звуки ядов?

Дождь идет в тишине великой.
Плод его – металлически-белый, словно мышьяк.

Я страдала от зверств закатов.

Сожжена до корней —
Мои алые нити горят и топорщатся, точно проволока.

Я рассыпаюсь в осколки, что парят,

                                                                            словно клубы дыма.
Ветер подобной силы
Не переносит свидетелей: придется кричать.

Да и луна беспощадна: цеплялась,

Волокла жестоко в бесплодье.
Ее сиянье меня пугает. Или, может, ее я схватила?

Я ее отпускаю. Да, я отпускаю ее —

                                                                        плоской и умаленной,
Как пациентку – после операции трудной.
Будто твои ночные кошмары владеют мною,
                                                                                       одаривая меня!

Во мне поселился крик.

По ночам он рвется наружу,
Ищет, сверкая когтями, в кого бы влюбиться.

Меня пугает темная тварь,

Что спит у меня внутри:
День напролет ощущаю шевеленье крыл ее мягких
                                                                                        и тихую злобу.

Мимо бегут облака, исчезают.

Бледные, невозвратные – они не любви ли лики?
И этим вот я занимаю свое сердце?

Большее знание мне недоступно.

Что это, что за лицо —
Лицо убийцы в путаной рамке ветвей?

Шипит кислотой змеиного яда,

Парализует волю. Это – отдельные, тихие неудачи.
Они убивают. Убивают. Убивают.

Ночные танцы