Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

И почти все политические обозреватели Израиля сходятся во мнении, что в данном случае Шимон Перес был совершенно прав.

Глава 10. Правила игры: игра без правил

1985 год стал годом напряженной внутрипартийной борьбы, в ходе которой движению «Херут» и партии «Ликуд» в целом предстояло окончательно выработать свою позицию по важнейшим для израильского общества вопросам, определить, куда же именно собирается плыть партийный корабль, и кто будет находиться на его капитанском мостике. Личные амбиции порой сплетались в этой борьбе в такой тесный клубок с идеологическими позициями, что трудно было различить, где кончаются одни и начинаются другие.

В это время Шарон понял, что для завоевания места в партийной иерархии и тем более для того, чтобы взойти на ее вершину, мало быть просто популярным среди рядовых членов партии и в народе — необходимо опираться на своих людей на всех этажах партийного дома, используя их связи и влияние в своих личных целях и, одновременно, поддерживать своими связями и влияниями их самих. И вскоре он обнаружил, что вот такой опоры внутри партии у него все еще нет, а, значит, ее нужно было создать в самое короткое время.

Шарон вновь начал разъезжать по стране, но уже с конкретной целью: приобрести друзей, а точнее, верных союзников среди лидеров «Херута» всех уровней. Любое семейное торжество в доме того или иного руководителя местного отделения «Херута», мэра города, являющегося членом этого движения, просто видного активиста, пользующегося влиянием среди своих товарищей, годилось с его точки зрения для завязывания таких связей. Не было ни одного обрезания, ни одной бар-мицвы⁴³, ни одной свадьбы у кого-либо из видных деятелей партии, которую не посетил бы Шарон, и на каждом таком мероприятии он всенепременно преподносил дорогой подарок виновнику торжества, пожимал руки всем присутствующим, поднимал бокалы за дружбу и, само собой, произносил речи, в которых объяснял разницу между своей политической позицией и позицией премьер-министра Ицхака Шамира.

Так постепенно, кирпичик за кирпичиком, он выстраивал внутри партии свой лагерь — лагерь Ариэля Шарона.

К началу 1986 года стало ясно, что внутри «Херута» образовалось три основных политических лагеря, каждый из которых готовился дать бой за лидерство в партии.

Первый лагерь, возглавляемый премьер-министром Ицхаком Шамиром и министром обороны Моше Аренсом, опирался на старую партийную гвардию и был, безусловно, самым мощным. Не случайно именно к этому лагерю примкнули «принцы» «Херута» — дети видных политических деятелей, депутатов Кнессета, воспринявших по наследству идеологию своих родителей и с юности сделавших политику своей основной профессией. Среди них были Цахи Ханегби, Эхуд Ольмерт, Рони Мило, Дан Меридор…

Во главе второго лагеря стоял министр строительства Давид Леви. Выходец из низов израильского общества, представитель евреев, прибывших в Израиль из стран Северной Африки, он вел за собой свою огромную восточную общину, недовольную засильем выходцев из Европы во всех областях жизни и выкинутую израильским истеблишментом на задворки общества, на периферию, в наспех построенные среди пустыни города, получившие гордое название «городов развития»…

И, наконец, третьим, на тот момент самым слабым политическим лагерем был лагерь Ариэля Шарона. Основу этого лагеря составляли сторонники «Ликуда», прошедшие через горнило Шестидневной войны и Войны Судного Дня и доверявшие Шарону как своему бывшему командиру. В этот же лагерь вошли приведенные Исраэлем Кацем под знамена Шарона лидеры отделений «Херута» в университетах страны. В административных органах партии Шарон опирался только на одного человека — юную Лимор Ливнат, дочь известных правых активистов, стоявших вместе с Шамиром и Бегиным у основания партии. Таким образом, она тоже была своего рода «принцессой», дрянной девчонкой из хорошего дома, которая вдруг решила поддержать не законного наследника Бегина Ицхака Шамира, а мятежного Арика. В Кнессете, внутри фракции «Ликуда» лагерь Шарона, помимо него самого, включал только трех депутатов из 41: Давида Магена, Гидана Гадота и Меира Коэна-Авидова.

Да, повторим, это был самый слабый лагерь, но, тем не менее, отрицать его существование, как это сделал позже сын Менахема Бегина Бени Бегин, было бессмысленно.

Кроме того, у Ариэля Шарона было еще одно тайное оружие, о существовании которого долго никто не догадывался. Оно называлось «форумом фермы» и представляло собой группу тщательно отобранных Ариком и Лили друзей, в задачу которых входило помогать Арику в выработке политической тактики и стратегии.