Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

— И вы готовы пообещать, что не станете выставлять через два года свою кандидатуру на пост лидера партии, а добровольно передадите ее… гм, более молодому лидеру?

— Сегодня я могу сказать лишь одно: мне нужны два года для того, чтобы вернуть «Ликуду» его жизнеспособность. Нужно открыть заново отделения партии на местах, нужно, чтобы они заработали, нужно, чтобы люди снова поверили в «Ликуд». А потом я, конечно же, уйду на заслуженный отдых. Хотя никаких обещаний я в этом смысле никому давать не собираюсь. Кстати, почему вы считаете меня таким уж старым? Я совершенно здоров и стариком себя не чувствую. В нашей семье вообще все были долгожителями — мой дядя Йосеф умер в возрасте 101 года, моя тетя Фаня скончалась, когда ей было 99 лет, моей матери в день смерти было 88. И все они, заметьте, до последнего дня жизни находились в таком здравом уме, что дай Бог каждому. И я собираюсь продолжить эту семейную традицию…

Но по-настоящему интересным этот разговор стал, когда Шарон стал делиться своим новым планом урегулирования израильско-палестинского конфликта.

— Жизнь показала, что на данном этапе наши народы прийти к соглашению не могут, заключение договора о постоянном урегулировании конфликта невозможно, — сказал Шарон. — Значит, нужно достичь некого промежуточного соглашения, которое будет действовать долго — лет двадцать, а то и больше. В ходе этого соглашения все самые спорные вопросы — прежде всего, вопрос об Иерусалиме и праве беженцев на возвращение должны быть отложены на потом. Пусть два народа сначала научатся жить в мире друг с другом на основе такого долгосрочного промежуточного соглашения, а затем, глядишь, им будет куда легче решить те вопросы, которые сегодня они решать не готовы…

Разумеется, каждый из участников этой встречи на следующий день поведал о ней читателям своего издания, и таким образом Шарон добился своего — он получил максимально широкую аудиторию.

Подготовка к заседанию Центра, на котором должна была быть названа дата выборов нового лидера партии, тем временем шла полным ходом. Заявив о том, что этот лидер избирается только на два года, Шарон обеспечил себе поддержку сторонников Нетаниягу, рассчитывавших на возвращение своего кумира: было ясно, что сменить престарелого Шарона на этом посту Нетаниягу будет куда легче, чем близких ему по возрасту Эхуда Ольмерта и Меира Шитрита. Почувствовав, что у них под ногами загорелась земля, Ольмерт и Шитрит попытались добиться того, чтобы голосование по вопросу о выборе будущего председателя проводилось в два тура: в первом была установлена дата этих выборов, а во втором было бы определено, будет ли новоизбранный председатель кандидатом «Ликуда» на пост премьер-министра или же через два года будут произведены выборы нового лидера партии.

Расчет Ольмерта и Шитрита был прост: если они добьются, чтобы новый председатель партии был избран на четыре года и стал затем кандидатом на пост премьера, то многие отдадут предпочтение более молодым кандидатам. Если же речь будет идти о двух ближайших годах, то значительная часть членов «Ликуда» может поддержать более опытного Шарона с тем, чтобы потом тот вручил бразды правления молодому преемнику.

Все это прекрасно понимал и сам Шарон, а потому настаивал на одновременном голосовании сразу по двум вопросам: по установлению даты выборов нового председателя и определению срока его полномочий в два года. Лишь в случае, если Центр откажется утвердить это предложение, на голосование будет вынесено предложение Ольмерта и Шитрита.

После длительных споров обе стороны решили обратиться к юридическому советнику партии, и тот на основе устава «Ликуда» постановил, что временный председатель партии имеет приоритетное право при формулировке выносимого на голосование вопроса.

Выиграв этот бой, Шарон попытался укрепить свои позиции внутри партии, войдя в состав правительства Эхуда Барака и получив от него ответственные министерские портфели. Барак когда-то служил в непосредственном подчинении Шарона, затем именно Шарон, будучи министром обороны, вопреки мнению тогдашнего начальника генштаба Рафаэля Эйтана, произвел его в генералы. Все это позволяло Арику надеяться, что он сумеет легко договориться с Бараком о создании правительства национального единства. Однако Барак был еще слишком опьянен своим успехом на выборах, чтобы пойти на союз с «Ликудом», которому, по его мнению, еще многие годы предстояло оправляться от понесенного поражения. Да и потом, он не мог не понимать, что «Ликуд» с его требованиями продолжать строительство в Восточном Иерусалиме и в Иудее и Самарии может стать самой большой помехой его грандиозным планам по продвижению мирного процесса.

И Арику не оставалось ничего другого, как выйти из кабинета Барака с пустыми руками, пообещав самому себе когда-нибудь сполна расплатиться с ним за это отказ и тот оскорбительный тон, который позволил себе Барак по отношению к своему бывшему командиру.