Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Первый из них заключался в том, чтобы сесть за стол переговоров с палестинцами, принять все их условия, дать им возможность создать свое государство на всей территории Иудеи, Самарии и Газы. Одновременно это означало, что Израиль должен отступить к границам 1967 года, впустить в страну сотни тысяч потомков палестинских беженцев и предоставить им полноценное гражданство, а затем, как и до 1967 года, страдать от проникающих через границу между двумя странами террористов и ждать, когда палестинцы накопят достаточно оружия, чтобы объявить новую, на этот раз точно последнюю войну Израилю. Или когда, благодаря тем же беженцам, арабы превратятся в большинство населения страны и, используя израильскую демократию, придут к власти мирным путем. Ждать осуществления того или иного варианта, по всем расчетам оставалось недолго — лет десять-двадцать, не больше.

Но можно было действовать и иначе: пренебречь пресловутым международным общественным мнением и начать беспощадную войну с террором, то есть ввести армию в некогда оставленные ею палестинские города и села, произвести в них отстрел и аресты террористов, навести на всей территории Палестинской автономии такой страх, чтобы обретающиеся в ней террористы еще долго не могли поднять голову. Это было чревато обращением палестинцев за помощью к международной общественности, введением на территорию Израиля воинского контингента ООН и, по сути дела, утраты им суверенитета, но именно таких действий ждали от новоизбранного премьер-министра Шарона многие израильтяне. Именно поэтому они сменили метавшегося из стороны в сторону Эхуда Барака на известного любителя силовых решений Арика Шарона.

Настроение израильского общества в те дни чем-то напоминало настроение русской армии летом 1812 года, когда, наконец, Александр I сместил ненавистного всем Барклая де-Толли и поставил на его место седовласого, умудренного опытом отважного вояку Кутузова. «Пришел Кутузов бить французов!» — ликовали тогда русские полки.

Арик пришел к власти для того, чтобы бить арабов — это было ясно каждому израильскому обывателю. Почти так же думали и в Европе, а потому итоги выборов в Израиле европейцы встретили, мягко говоря, настороженно. Для них Шарон был «палачом Сабры и Шатилы» и ничего, кроме новой эскалации израильско-палестинского конфликта, массовых убийств палестинцев, новой оккупации оставленных Израилем после подписания Норвежских соглашений территорий, от него не ждали.

Но — если продолжить уже приведенную выше аналогию — Ариэль Шарон, как некогда и Кутузов, повел себя совершенно непредсказуемо, в немалой степени озадачив как своих сторонников, так и противников.

Свою деятельность на посту премьер-министра Шарон начал с выполнения предвыборного обещания — с создания правительства национального единства. Два ключевых поста в этом правительстве получили представители блока «Исраэль ахат»: министром обороны был назначен сменивший Эхуда Барака на посту лидера партии «Авода» отставной генерал Биньямин Бен-Элиэзер по прозвищу Фуад, а министром иностранных дел — один из творцов Норвежских соглашений Шимон Перес.

Помимо «Исраэль ахат» с ее 26 мандатами, в правительство вошли религиозная партия ШАС (17 мандатов), партия новых репатриантов «Исраэль ба-алия» (4 мандата) и возглавляемый Авигдором Либерманом и Рехаваамом Зеэви блок партий «Наш Дом — Израиль» и «Национальное единство», насчитывавший 7 мандатов.

Таким образом, Шарон в рекордно короткие сроки сумел составить коалицию, в которую (с учетом 19 мандатов «Ликуда») входило 72 депутата Кнессета, и следует признать, что столь широкой коалиции в Израиле не было с 1992 года. На левом фланге этой коалиции находилась партия «Авода», выступившая в свое время инициатором переговоров с Арафатом, а на правом — партия «Национальное единство», не желавшая идти вообще ни на какие уступки палестинцам. Новое правительство страны и в самом деле символизировало достижение некого общенационального консенсуса перед лицом стоящей перед государством угрозы. Ну, а тот факт, что второй по значению пост в этом правительстве занимал всемирно известный миротворец, один из лидеров Социнтерна Шимон Перес несколько успокоил и европейцев, и арабов — Перес, по их мнению, должен был сдержать «кровожадную натуру» Шарона.

7 марта 2001 года Ариэль Шарон привел свое правительство к присяге, и это было оценено большинством израильтян как его первая политическая победа.

В числе тех, кто поспешил поздравить его с официальным вступлением на пост премьер-министра, был и лидер Палестинской автономии Ясер Арафат.

— Я поздравляю вас не только с созданием коалиции, но и с рождением второго внука, да растет он вам на радость! — сказал Ясер Арафат. — Позвольте мне также выразить надежду на то, что мы сумеем прийти к взаимопониманию друг с другом и принести нашим народам долгожданный мир.

— Думаю, это будет зависеть только от вас, — холодно ответил Шарон.