Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Тем временем политическая драма подходит к своей кульминации — в фойе «Синерамы» уже ставятся избирательные урны и готовятся бюллетени для голосования. Согласно уставу партии, сначала проводится голосование по предложению Шарона — снять вопрос о декларации с повестки дня. В случае, если оно будет забаллотировано, состоится голосование по предложению Биби — о принятии декларации, по которой «Ликуд» никогда не пойдет на признание палестинского государства.

В принципе, ясно, что суть поставленных вопросов интересует всех во вторую очередь. Все сводится не к позиции, а к личности: не за чью позицию, а за кого голосовать — за Биби или за Арика?

Лишь ближе к полуночи становятся известны итоги голосования: 59 % членов Центра отвергли предложение Шарона

— Что ж, я уважаю любое демократическое решение Центра, но, тем не менее, пока я нахожусь у власти, я будут продолжать вести Израиль в том направлении, в котором считаю нужным — по пути обеспечения безопасности и достижения мира, — сказал Ариэль Шарон перед тем, как покинуть зал.

Эти же слова он повторил на следующий день в беседе с журналистами.

— Центр партии — это важный орган, — сказал Шарон. — Но настоящий Центр — это государство Израиль.

По сути, это означало, что Ариэля Шарона больше не волнует мнение партии, от имени которой он пришел к власти, и он не собирается впредь учитывать мнение ее институтов. Мало кто заметил, что в тот день премьер-министр Израиля Ариэль Шарон впервые открыто растоптал основополагающие принципы демократии, и в стране началась новая эпоха — эпоха диктатуры Ариэля Шарона.

* * *

Политические противники Шарона в те дни не даром говорили о надвигающейся экономической катастрофе — все ее признаки и в самом деле были налицо. Начавшийся в 2001 году во всем мире экономический кризис не мог не задеть Израиль, палестинский террор отпугнул от него туристов и привел к кризису туристической отрасли, являющейся важной частью израильской экономики, а продолжающаяся война требовала все новых и новых денег и человеческих ресурсов. В стране насчитывалось 259 тысяч безработных, и эта цифра продолжала расти; бюджетный дефицит вырос до 30 миллиардов шекелей, курс шекеля непрерывно падал, страну сотрясали забастовки, организуемые явно рвущимся к власти лидером израильских профсоюзов Амиром Перецом. За первые двадцать дней операции «Защитная стена» на нее было потрачено еще 13 миллиардов шекелей…

В этой ситуации Израилю как никогда нужен был опытный и талантливый министр финансов, подобный Ицхаку Модаи, но такого главы минфина на тот момент у страны не было. Занимавший этот пост выходец из Туниса Сильван Шалом сделал свою политическую карьеру в немалой степени благодаря удачному браку — он был женат на сестре всемогущего владельца крупнейшей израильской газеты «Едиот ахронот» Эрвина Мозеса журналистке Джудит Мозес-Нир-Шалом, владеющей вдобавок ко всему 8 процентами акций медиа-холдинга «Едиот ахронот». Не разбирающийся в экономике, не знакомый с теми рычагами, с помощью которых можно управлять экономической ситуацией, Сильван Шалом в поисках способов пополнения государственной казны пошел по банальному пути сокращения бюджета и повышению цен на товары, стоимость которых контролировалась государством — прежде всего, сигарет и бензина. Среди тех расходов, уменьшением которых он наделся сэкономить государственные деньги, оказались в первую очередь расходы на культурные нужды, и это немедленно вызвало бурные протесты израильской творческой интеллигенции. Израильская богема в ответ выступила с резкой критикой Сильвана Шалома, которая перемежалась откровенными насмешками над его культурным и интеллектуальным уровнем. Это, естественно, не понравилось Джуди Мозес, которая в обеих своих авторских передачах — и по радио, и по телевидению — обвинила Шарона в том, что он не оказывает ее мужу достаточной поддержки, не защищает его от несправедливых нападок, не объясняет всю необходимость тех мер, которые предпринимает Сильван Шалом.

— Я очень люблю Шарона, но, возможно, он стал слишком стар для того, чтобы руководить государством, он хочет покоя и потому готов спокойно наблюдать, как травят министров его правительства, — сказала Джуди Мозес. — Если это так, то, может быть, ему пора отправляться на заслуженный отдых?

Шарон намек понял: ссора с Сильваном Шаломом означала одновременно ссору не только с его многочисленными сторонниками в Центре «Ликуда», но и с семьей могущественного медиа-магната, способного развернуть против него мощную кампанию в прессе. В условиях необычайно острого противостояния с лагерем Нетаниягу эта ссора и в самом деле могла привести к его отставке.

И Шарон, до того действительно молча наблюдавший за метаниями Сильвана Шалома, словно экономическая ситуация в стране его совершенно не касалась, заявил о том, что поддерживает разработанную последним так называемую «чрезвычайную экономическую программу», призванную спасти государство от финансового краха.