Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Это была откровенно плохая, безынициативная программа, основанная исключительно на повышении налогов, сокращении бюджетов всех министерств и уменьшения социальных пособий на детей, по старости, безработице и инвалидности. И когда Сильван Шалом представил ее на заседании правительства, многие министры, а вслед за ними и депутаты Кнессета справедливо возмутились.

Возмутились представители ШАС, представляющие в Кнессете многодетных религиозных евреев — уменьшение пособий на детей наносило колоссальный удар по их и без того бедствующим избирателям. Возмутились депутаты от партий «Авода» и «Исраэль ба-алия»: старики и так перебиваются с хлеба на воду, безработные с трудом доживают до конца месяца на свои мизерные пособия, а тут еще новые сокращения. Возмутилась министр просвещения Лимор Ливнат — с ее точки зрения грядущие сокращения, предусматривающие увольнения сотен учителей и уменьшение числа учебных часов по различным предметам, наносили непоправимый удар по системе образования.

Но премьер-министр Ариэль Шарон к тому времени уже окончательно вошел в роль диктатора. Шарон снова стукнул кулаком по столу, за которым заседало правительство, и заявил, что он решил принять эту программу и, значит, данная программа будет принята, несмотря ни на что. А если кто-то против этого столь важного для государства шага — пусть убирается из правительства и коалиции — он никого не держит. Министр обороны и лидер партии «Авода» Биньямин Бен-Элиэзер, уже успевший на собственной шкуре узнать, что такое пробовать перечить Шарону, когда тот находится в таком состоянии, заявил о том, что целиком и полностью поддерживает в данном вопросе премьер-министра.

И, тем не менее, в Кнессете тогда еще не привыкли к такому стилю поведения премьер-министра, и в его угрозы не очень-то поверили. И когда 20 мая в десять часов вечера началось голосование по принятию «чрезвычайной экономической программы» уже Кнессетом, все депутаты от партии ШАС решили голосовать «против». Так же проголосовали еще четыре депутата от коалиции — Хаим Рамон и Аврум Бург из «Аводы», Звулун Орлев из МАФДАЛа и Марина Солодкина из «Исраэль ба-алия». Лимор Ливнат, не желая нарушать коалиционную дисциплину, в момент голосования просто вышла из зала…

В результате 47 голосами против 44 Кнессет отклонил экономическую программу, и это означало, что настаивавший на ее принятии премьер-министр Ариэль Шарон потерпел сокрушительное поражение. Если учитывать недавнюю бурю на заседании Центра «Ликуда», это было его второе поражение меньше, чем за десять дней — слишком много для лидера, не собирающегося в ближайшей перспективе отказываться от власти и намеревающегося делать только то, что он сам считает нужным.

В одиннадцать часов вечера в буфете Кнессета Шарон собрал экстренное совещание, в котором приняли участие лишь те, кто входил в его самое ближайшее окружение. Все участники этого совещания понимали, что ситуация критическая — журналисты уже отправили в газеты материалы для первых полос с заголовками «Шарон потерпел поражение» и «Конфуз Ариэля Шарона».

— Значит, — было сказано за столом, — нужно предпринять некий ход, который заставит газетчиков изменить эти заголовки. И заодно наказать тех, кто голосовал «против»…

И такой ход был найден. В половине первого ночи всем министрам от партии ШАС были вручены письма, в которых они извещались о том, что премьер-министр увольняет их с занимаемых постов и больше не желает видеть ШАС в своей коалиции. Эта новость немедленно сообщается журналистам и уже заработавшие было ротационные машины остановились, чтобы дать редакциям возможность переверстать первые полосы и поставить на них заголовки «Шарон выкидывает ШАС из коалиции!».

В половине второго ночи Шарон еще успел дать короткие интервью парламентским корреспондентам трех ведущих израильских газет — «Едиот ахронот», «Маарив» и «Ха-Арец»..

— Я никому не позволю диктовать мне условия нахождения в коалиции! Я уверен в своих позициях и не поддамся давлению религиозных партий! — сказал каждому из них Шарон одну и ту же фразу.

Проведенные на следующий день опросы общественного мнения показали, что расчет Ариэля Шарона оказался верным: значительная часть светского населения страны испытывала антипатию к партии ШАС и приветствовала принятое им решение, так что поражения премьера на голосовании по экономической программе никто не заметил. Рейтинг популярности Ариэля Шарона подскочил до рекордной отметки в 70 % — страна начинала привыкать к диктатуре и ценить подобные волевые решения, характеризующие премьера как «истинного», сильного лидера.