Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Правда, вслед за этим Буш подчеркнул, что он по-прежнему требует от Израиля отвода своей армии на позиции, на которых она находилась в 2000 году, прекращения поселенческой деятельности и что американцы видят путь урегулирования конфликта в признании Израилем 242 и 338 резолюций ООН, то есть в отступлении его к границам 1967 года.

Но эта часть речи американского президента показалась Шарону совершенно неважной. Главное было то, что американцы, наконец, публично и без всяких оговорок признали, что Ясер Арафат является руководителем палестинского террора, должен быть объявлен вне закона и никаких переговоров с ним быть не должно. Это была огромная личная победа Ариэля Шарона, и он не преминул подчеркнуть это в своих интервью и выступлениях.

— Многие на протяжении полутора лет говорили, что моя политика бессмысленна, что я не знаю, что делать, что у меня нет никакого четкого плана действий, — заявил Шарон в те дни. — Теперь я могу сказать, что этот план у меня был и есть, но я не собираюсь посвящать кого-либо во все его детали. И первая часть этого плана — отстранение от власти Арафата как лидера террора — успешно выполнена. Уже не только мы, но и США, а за ними и весь остальной мир признают, что Израилю не о чем говорить с этим убийцей. Теперь можно приступить к реализации следующего этапа моего плана…

Эти слова премьер-министра произвели огромное впечатление даже на тех израильтян, которые до того не принимали его политики. Они вдруг уверились в высшей мудрости Ариэля Шарона, в том, что он действительно знает, что делает и, значит, не нужно спешить с осуждением тех или иных его шагов, если они кажутся странными и непонятными — нужно просто полагаться на Шарона и дать ему возможность делать все, что он считает нужным.

Шарон не остался в долгу перед Бушем: 9 июля, поздравляя его с днем рождения, он сообщил о приготовленном для президента подарке: Израиль облегчил режим блокады Палестинской автономии, предоставил внутри нее палестинцам свободу передвижения и разрешил въезд палестинским рабочим на свою территорию. Для Буша, занятого подготовкой к войне с Ираком, это была приятная новость — он мог заявить, что американская политика на Ближнем Востоке приносит свои плоды и на этом фоне усилить свои требования о нанесении удара по режиму Саддама Хуссейна.

В сентябре, в канун нового года по еврейскому календарю Шарон дал серию традиционных предпраздничных интервью, в которых еще раз представил делегитимацию Арафата как свою огромную победу, открывающую путь к миру с палестинцами.

«Суть новых американских предложений, которые я поддерживаю, — сказал Шарон в ходе этих интервью, — сводится к следующему. Во-первых, решение нашего конфликта с палестинцами будет происходить поэтапно. Во-вторых, не будет вестись никаких переговоров до полного прекращения террора. В-третьих, к власти в Палестинской автономии должно прийти новое руководство, которое произведет там кардинальные демократические реформы, а не будет устраивать игру в такие реформы. Арафат должен быть отстранен от реальной власти, и, прежде всего от решения всех финансовых и военно-политических вопросов. Во главе палестинских сил безопасности, которые сегодня замешаны в террористической деятельности, должны встать новые командиры, не причастные к террору, но и они должны находиться под контролем американцев. Все финансовые вопросы должны решаться в одном центре и все денежные операции в автономии должны контролироваться представителями международного сообщества».

По сути дела, это было первое изложение того американского плана, который чуть позже получит название «Дорожная карта».

После июньского заявления Джорджа Буша Шарон чувствовал, что у него развязаны руки, он явно находился в ударе, и когда 4 сентября террорист-смертник снова взорвал себя в одном из тель-авивских автобусов, унеся жизни 6 человек, Шарон отдал армии приказ ужесточить блокаду канцелярии Арафата. Это ужесточение заключалось в том, что армия разрушила одно из тех двух зданий «Мукаты», в которых проводил время Арафат вместе с 250 своими приближенными, из которых 15 значились в списках особо опасных террористов. Теперь они все оказались запертыми в одном здании, но Шарон на этом не остановился: он приказал разрушить первый этаж этого здания и таким образом в распоряжении Арафата и его свиты осталось только два этажа.

Именно в этот момент раздался гневный окрик из Вашингтона с напоминанием о том, что Израиль обещал не трогать Арафата.

— Да кто ж его трогает? — искренне удивился Шарон. — Мы лишь уменьшаем его жилплощадь и требуем, чтоб он выдал находящихся в его резиденции террористов. А там пусть живет…

Ответ этот Бушу не понравился, в отношениях между ним и Шароном вновь возникла напряженность, и для того, чтобы ее снять, Шарон направил в Вашинтон Дова Вайсгласа, разъяснившего американцам, что Арик не собирается их подводить и ликвидировать Арафата.