Аристарх Бессмертный

— Правильно понимаешь. Но это я так, на всякий пожарный случай предупреждаю. Вот с девицами — дело иное. Простых девок тебе не захочется, ты, всё-таки, царь, а настоящие красавицы, что и бессмертного взволновать могут, товар штучный, встречается редко и бывает трёх сортов: Марья Искусница, Василиса Премудрая и Елена Прекрасная. Первую по нужде можешь похитить и потребовать службу, ну, хоть жемчуг тусклый поновить. За работу обещай свободу и награду. Как она службу исполнит, не вздумай обмануть, раскаешься. Марья искусна не только работать, но и ловушки мастерить. Будешь царить не здесь, а в гнилом болоте главным жабом. С Василисой Премудрой вовсе не связывайся. Хуже нет, когда девка тебя умнее. Вот с Еленой Прекрасной, если сила мужская не иссякла, можно порезвиться. Только учти, у Елены Прекрасной всегда жених есть, она без этого не может, а он свою кралю искать отправится. Так ты за этим мордоворотом присматривай, народ дошлый, может пробраться путём нехоженым, о каком ни ты, ни я, слыхом не слыхали. Меча-кладенца ему, конечно, не добыть, кладенец у меня в ковровом зале на стене висит, но в нынешнем веке много иной дряни придумано. Притащит гранатомёт, полдома разнесёт, прежде чем ты с ним управишься. На него бы Змея Горыныча напустить, но помер Горыныч бездетным, оставил меня без защитника. Ты, ежели налево от придорожного камня ходил, должно кости его видел.

— Видел кости, — признался Аристарх. — Только какой же это Змей-Горыныч? У него ноги с копытами, вот такими, с мою голову.

— И что с того? Змей-Горыныч непременно с копытами должен быть и с хоботами. Вот ты сказки или, там, былины, читал? Хоть в одной видел такое: «Объявился Горыныч Змей, трёхголовый, бескопытный»?

— Не видел. — согласился Аристарх, который если и читал былины, то в таком нежном возрасте, что не запомнил ничего.

— Эх, люди, — вздохнул Кащей. — Ни ступить, ни молвить не умеют. Ну да ничего, пройдёт тысчёнка-другая лет, обучишься. А пока давай делом заниматься. Проси зеркало, чтобы показало, где лежит яйцо доброе, к делу пригодное. Да ты сперва заклинание скажи, а яйцо требуй опосля. Вот так. Видишь, какое яичко ладненькое? Такому сноса не будет!

— Взять его как? — спросил Аристарх, безуспешно царапая непроницаемую поверхность ногтями.

— Слуга у тебя на что? Царь ты или бродяга безродный? Цари сами яйца из-под гусыни не крадут.

— Оно разве гусиное? Я думал, куриное надо.

— Лошадь пусть думает, у неё голова большая. Тебе сказано: яйцо, а там — хоть крокодилье. Тебе приходилось крокодильи яйца есть? Вот и мне — нет. Так что радуйся, что досталось гусиное. И время зря не теряй, ты покуда ещё не бессмертный.

— Что делать-то?

— Ну, беда с тобой! И ты ещё удивляешься, что всё у тебя сикось-накось выходит. Учись, давай! Уйду на покой, некому подсказывать будет. Повторяй за мной: «Неве-Мор, птичий вор, принеси мне это яичко!»

Ворон снялся с насеста и канул за окно. Через минуту зеркало показало, как он пикирует на перепуганную гусыню, а ещё через минуту тёплое яйцо уже лежало в ладонях Аристарха.

Кащей выдернул из отворота мантии толстую ржавую иглу, какой только подмётки у сапог прошивать, протянул Аристарху.

— Коли!

— Что? — не понял будущий царь.

— Яйцо коли, да смотри, не расколи. Так коли, чтобы яйцо было колотое, да не расколотое. Понимаешь? Яйцо должно быть коленное, но не калёное. Калёным оно само станет с течением времени. Понял?

— Нет, — честно признался окончательно запутавшийся Аристарх.

— Бери иглу и проделай в яйце две аккуратных дырочки: тут и тут. Теперь понял?

— Понял. А зачем его колоть?

— Как ты иначе яйцо выпьешь? Ты, что, никогда в детстве сырых яиц не пил?

— Нет… Мне мама не разрешала. В сырых яйцах сальмонеллёз.

— Ты, никак, разумом повредился. Бессмертия хочешь, а куриной хвори боишься.

Кащей споро проковырял на концах гусиного яйца две крохотные дырочки, протянул яйцо Аристарху:

— Пей! Этого я за тебя сделать не могу. Бессмертие ты должен сам получить. Чтоб всё высосал — и белок, и желток.

Слизистое содержимое яйца с непривычки показалось ужасно противным. Даже прожаренную глазунью Аристарх не любил, соглашаясь, в крайнем случае, на омлет, а тут — сырое яйцо, к тому же, гусиное, каковое Аристарх и вовсе полагал несъедобным. В общем, ассоциации были самые непищевые, так что с трудом удавалось удерживаться от тошноты. А другие, если верить рассказам, пьют свежие яички и похваливают. Им обретение бессмертия было бы не в тягость.

— Всё, всё высасывай, до конца! — понукивал Кащей. — Слегка бессмертным быть не получится.

Наконец, яйцо опустело, но на этом Аристарховы страдания не закончились. Кащей резко ткнул ржавой иглой ему в грудь, так что на рубахе расплылось кровавое пятно. Аристарх дёрнулся, но рука у дряхлого Кащея оказалась неожиданно твёрдой.

— Терпи! Али столбняка боишься? Так у меня столбняков не водится. А через минуту тебе и заражение крови угрожать не будет.