Аристократы (СИ)

Персефона в это время обходила зал, приветливо общаясь с теми или иными знакомыми: с Пэнси Паркинсон, которая в свои двадцать два года уже открыла десять салонов красоты по всей магической Англии; с Ванессой Роули — хозяйкой производства одежды из драконьей кожи; с Грегори Гойлом — он тут же бросился целовать Персефоне руку, ведь ее усилиями он оформил торговую лицензию; а с Маркусом Флинтом она даже успела договориться о бесплатном посещении ближайшего Чемпионата мира по квиддичу. Как рыба в воде, девушка лавировала между гостями, только челюсть уже болела от постоянных улыбок, а голова закипала от попыток удачно ответить на тот или иной, порой жутко неудобный, вопрос и при этом не потерять лица. Но эта стихия для уже далеко не юной девушки оказалась привычной.

Фелиция Розье — высокая, крупная женщина с греческим профилем — радостно поцеловала дочь в щеку и ласково погладила по бледной щеке. Персефона очень быстро влилась в разговор, который умело вела ее мать, на что Фелиция смотрела с гордостью — ее воспитание принесло свои плоды.

— Ты опоздала на ужин, — шепнула она дочери, когда гости отвлеклись на разговор между собой.

— Ничего, мама. Я не голодна, — соврала Персефона, отводя взгляд.

Так вся семья Розье оказалась в сборе. Отец — Эван Розье II — ничем не показал, что рад видеть свою дочь. Персефона привычно поцеловала его гладко выбритую дряблую щеку, но от обмена колкостями их сдерживали лишь снующие тут и там высокопоставленные гости. Девушка не оправдывала ожиданий своей семьи: не выходила замуж за чистокровного волшебника, работала на гоблинов, да и вообще в принципе работала — зачем это нужно, когда у тебя есть все? При первой же возможности они разошлись по разным углам зала.

Вечер тëк медленно, и каблуки начали испытывать позвоночник девушки на прочность — боль в пояснице и ногах начала сильно отвлекать от общения, от чего Персефона, кое-как избежав долгих разговоров, решилась выйти в холл. Заметив на привычном месте стул, она села на него и, всхлипывая от усталости, начала потирать свои напряженные ноги. После девушка оперлась о колени, сжимая лицо, и застыла в таком положении, пытаясь быстро отдохнуть.

— С тобой все в порядке? — снова Грекхэм оказался рядом, садясь перед девушкой на корточки.

— Нет, — неожиданно честно ответила Персефона и посмотрела на парня красными от напряжения глазами. — Время?

— Далеко за полночь. Можно поздравить тебя с Рождеством?

— Да, спасибо. С Рождеством, — Персефона откинула на спинку стула, оглядывая сидящего перед ней парня.

Он преследовал ее вот уже несколько лет: крупный, фигурой похожий на медведя, Грекхэм пугал достаточно хрупкую девушку. Не говоря уже про низкий уровень интеллекта. Но часто он оказывался рядом тогда, когда все остальные равнодушно проходили мимо.

— Я хочу сбежать отсюда, — вдруг сказала Персефона, наклоняясь к нему ближе.

Грекхэм замер, вдыхая тонкий аромат духов. Он никогда не видел ее лицо так близко. Они смотрели друг на друга, и очарование девушки затуманило голову Монтегю.

— Что мне сказать? — с готовностью спросил он.

— Передай брату, что… — она задумчиво посмотрела в сторону, сузив глаза: — что мне стало плохо, жар, и я решила уехать чуть раньше. Передай еще, что я прибуду через пару дней, когда мне станет легче. Да. Вот так.

Персефона энергично встала, чуть не сбив своими голыми коленками Грекхэма. Он поднялся и проводил взглядом тонкие ножки красавицы, которая едва ли не бежала к прихожей. Кристиан будет в бешенстве, но ведь она попросила его помочь! Ему не хотелось разочаровать ее.

Персефона, перешагнув порог своей квартиры, тут же сняла туфли и в раздражении швырнула их в стенку. Ее напрягало собственное лицемерие: почему она так быстро принимает правила игры, едва переступив порог очередного светского раута? Ей двадцать шесть лет, она просто не в состоянии бунтовать, как в пятнадцать?

«Кристиан, ну зачем ты постоянно вмешиваешься в мои дела?!» — думала девушка, снимая с себя одежду. Волшебной палочкой она быстро набрала себе воду и легла в горячую ванную: боль в ногах начала отступать, а тело — тяжелеть от расслабления. — «Сколько можно меня преследовать?»

Слезы текли по щекам, но Персефона даже не пыталась их смахивать. Она смотрела в потолок, все сильнее погружаясь под воду. Миг, и девушка лежит на дне ванны, затаив дыхание. Ее черные блестящие волосы, словно волшебный цветок, раскинулись на поверхности. Если бы кто-то увидел эту картину, то подумал бы, что в ванной находится русалка — белая кожа с синими венами отражала зеленоватый цвет воды. В носу неприятно закололо, воздух заканчивался, и боль в легких напоминала Персефоне об этом. Она пыталась заставить себя остаться в воде, но инстинкты взяли верх — ей стало жутко страшно утонуть. Девушка выскочила из под воды, отчаянно вдыхая кислород. Рот широко открывался, как у рыбы, и она все ждала, когда сердце перестанет колотиться от страха.

Схватив себя за голову, Персефона начала скулить от осознания происходящего. Она снова проявила слабость. Снова попыталась себя убить.