Аритмия

– Думал, как страшно тебе было одной в лесу. И ещё о том, какое у тебя тёплое плечо. А сейчас ты улыбнулась мне. Раньше не видел. Ты ещё красивей, когда улыбаешься. – Спрыгнул на землю, остановился перед ней. – И зовут тебя красиво. Как музыка. Лола.

– Ты… – Лола с трудом подбирала слова. – Ты увидел, что я красивая? Ты можешь это видеть?

– Я пришёл за тобой, – не ответил он.

– Это я, Данко, пришла за тобой.

– Нет, – упрямо мотнул головой. – Это я пришел за тобой. Идём, – протянул ей руку.

– Куда идём? – плохо поняла она. – К твоей бабушке?

– Нет. Мы далеко пойдём. И путь туда нелёгкий. Но там ждёт нас иная, заветная жизнь. Дороже не бывает. И я теперь знаю дорогу к ней. Ты пойдёшь со мной? Не побоишься?

– Прямо сейчас? – засомневалась она. – Вот так, без ничего?

– Нам отсюда нечего брать, тут ничего нашего нет.

– А Изергиль? Как же она без нас?

– О ней не печалься. Она будет с нами. Для этого не обязательно быть вместе. И жить она будет долго, я и это теперь знаю. И ещё встретится ей человек с трудной судьбой и жадный до жизни, расскажет она ему о том, во что поверить трудно. Чтобы помнилось.

Стоял он совсем близко.

– Ты пойдёшь со мной?

Прильнула она к нему, голову на грудь его склонила. И замерла в изумлении, себе не веря. Почудилось ей – или в самом деле послышалось едва различимое биение жизни в том месте, где алел безобразящий шрам…

Вместо послесловия

Попросила меня сотрудница детской областной библиотеки написать пьесу для созданного ею театрального кружка. Я написал. Когда, через неделю, позвонил, спросил, подошла ли им эта пьеса, она как-то непонятно замялась, нетрудно было догадаться, что не хочет меня огорчать.

Потом объяснила. Этого я никак не ожидал. Пьесу эту, сказала, нельзя ставить, потому что одним из главных её героев был Данко. Ни юные актёры, ни зрители не поняли бы, о ком и о чём речь. Вскоре после этого была у меня встреча с читателями, собрались ребята лет двенадцати-тринадцати, человек тридцать. Я попросил поднять руки тем, кому знакомо имя горьковского Данко. Поднялась лишь одна рука… И сколько, подумалось вдруг, увидел бы рук, окажись тут взрослая аудитория? Зачем и для кого взялся я писать эту сказку о заветах? Кому-то вдруг захочется прочитать или перечитать прелестные сказки Горького, ту же «Старуху Изергиль»? Если бы…

Первое свидание

Попалось на глаза, перечитал несколько стихотворений из «Первого свидания» Андрея Белого. С неменьшим удовольствием. Проникся вдруг. Первое свидание… Какие всё-таки два сердечных, сказал бы даже заветных слова, особенно когда лет уже с той поры набежало удручающе много, а скудеющая память всё хранит его в своих закоулках с непостижимой ясностью. Каким бы оно ни было, чем бы ни завершилось. Помнится оно и мне, да и забудется такое разве? Учился тогда в девятом классе, событием было грандиозным, потому как варианты, что захочет Нина, в которую влюблена едва ли не половина наших ребят, встретиться со мной, заикой, самым маленьким в классе, вообще исключались. Опыт общения с девочками у всех нас мизерный был – когда объединили мужские и женские школы, мы уже в восьмом учились. И вот он, счастливый случай. Шёл я мимо парка, стояла она возле афиши нового фильма «Карнавальная ночь». С этого моё везение и началось: Нина, вдруг, не в школе, одна, рядом никого, запросто можно подойти, заговорить, повод искать не нужно, на колкость какую-нибудь, а то и насмешку не нарваться. И подошёл я, спросил, смотрела ли она его. Ответила, что не смогла, пыталась, но очереди непомерные, все билеты чуть ли на неделю вперёд проданы. А я возьми и ляпни, что могу достать, как раз собираюсь. Даже два. Если хочет она, могли бы сходить. Немного помедлив, спросила, могу ли на воскресенье днём. Заверил её, что не проблема. Было это, не забыл, в пятницу, потому что полтора дня оставалось. Донельзя хотелось мне, раз уж так фартило, проводить её, куда шла, собирался с духом предложить это, но она сразу же развеяла все мои поползновения: хлопнув по плечу, сказала «ладно, давай» – и спиной ко мне. Глядел ей вслед, порывался, было мне в ту же сторону, но счёл за лучшее не испытывать дальше судьбу, уже достигнутого хватало с лихвой. И так хорошо стало, словами не передать. И меньше всего заботило, где и как сумею достать билеты, к тому же на воскресенье днём. Но знал, что или умереть должен, или сотворить это, иного не дано.

Наверняка нынешним ровесникам тех моих лет трудно постичь в чём, собственно, была проблема. Даже каким-то недоумком и недотёпой покажусь им: делов-то, в кино с одноклассницей сходить, есть от чего балдеть, не пацанёнок ведь уже, в девятом всё-таки классе. Лишь соболезнования могу им выразить. Не понять им, бедолагам, сколько утратили, какой это было радостью – сходить с нравящейся девчонкой в кино, сидеть там рядом с ней в темноте и, если позволит, за руку подержать. Но это так, лирическое отступление, к слову пришлось.