Аритмия

– Не надо «но», – не дала ему договорить. – У меня уже метастазы в подмышечных лимфатических узлах, биопсия ничего не изменит.

– Вы считаете себя компетентной в этом? – отдаляя неизбежное продолжение – что надёжней всего дальше лечиться в онкоинституте.

– Более чем, – усмехнулась. – У меня в этом опыт, которым не каждый врач может похвастать. Да и догадаться не сложно, достаточно было поглядеть на его лицо, когда проверял он эти мои лимфоузлы.

– У вас в роду цыган случайно не было? – попробовал спустить на тормозах.

– Не знаю, может, и были, – пожала плечами. – Я отца своего не знаю и никогда не видела.

– Мама не сказала? – Ужасался тому, какую несёт околесицу, подосадовал на себя.

– Мама никогда об этом со мной не заговаривала. Ждала, наверное, когда я подрасту для этого. Не успела. И, кстати, о моей компетентности. Мама умерла от переродившегося из язвы рака желудка, когда была не многим старше нынешней меня. И моя бабушка, её мама, в том же возрасте и по той же причине. Я, Максим Глебович, плотно этим интересовалась, нужную литературу читала. Нет достоверных сведений, что рак желудка наследственная болезнь, но разве моя семейная напасть не свидетельство тому?

Замолчала, он тоже медлил, размышляя, как сподручней ответить ей, она вдруг улыбнулась:

– И знаете, что ещё любопытно? Бабушка была директором детского сада. И мама была, и я туда же, педагогический закончила. Вот такая династия. Как думаете, это тоже способствовало? Вот уж об этом никто нигде, уверена, не писал, дарю вам как тему для диссертации.

– Зачем же тогда и вы в садик вслед за ними? – Спросил, не удержался.

Улыбку не убрала:

– Хотела обмануть судьбу. Вот возьму и не заболею. И дочку рожу, которая долго будет жить, а я ещё внучку понянчу. Не обманула. Ни дочки не будет, ни внучки…

Выступили слёзы, смахнула их ладонью. Он поймал её руку, задержал, заговорил торопливо, сбивчиво. Что любой, самый страшный диагноз не приговор, странно, что так рано ушли из жизни и бабушка, и мама, миллионы людей, кто ж того не знает, лечатся, оперируются, живут потом долго и счастливо, не только внучек – правнучек нянчат. Не тот теперь уровень медицины, чтобы так задёшево умирали люди. Что метастазы, тем более на ранних этапах развития опухоли, тоже не приговор…

– Максим Глебович, – снова прервала его, – я ведь зачем к вам пришла, завтрашнего дня не дожидаясь. Просить, чтобы вы никуда меня не отдавали, даже в ваше хирургическое отделение. Только не спрашивайте, почему. Просто сделайте, пожалуйста, как я прошу.

Он лишь сейчас заметил, что так и не выпустил её руки. Разомкнул пальцы, сразу же мелькнула мысль, что она, с этой непостижимой своей интуицией, наверняка заметила, как он смутился. Разве что как-то оправдать это реакцией на ею сказанное.

– Но-о, – протянул он, – это же не в ваших интересах. – Взялся доказывать ей преимущества специализированного лечения, да и в любом случае, если потребуется операция, перевод в хирургию даже не тема для обсуждения. В конце концов, не от него это зависит, не он здесь решает подобные вопросы.

Она поднялась, снова, теперь уже пасмурно улыбнулась:

– Я попросила, вам виднее. – Протянула через стол руку. – До свидания.

– До завтра, – ответил, – спокойной ночи.

– И вам, – пожелала ему. Ещё одна улыбка, ироничная, забирая руку. – Вы так сейчас на неё глянули… Я знаю, многие врачи не любят, когда ногти длинные, вы, наверное, особенно, я ещё вчера заметила. Я уберу.

Быстро повернулась, пошла к двери. Хорошо, что быстро, не должна была успеть заметить, какое у него сейчас лицо…

Докладывая на утренней планёрке о делах в отделении, сказал о консультации онкологом больной Сидоровой и его рекомендации. Попросил у зава разрешения задержаться после планёрки, обсудить возникшую в связи с этим проблему. Предчувствовал, что разговор будет нелёгкий. В последнее время отношения с ним у Максима не ладились. Тот, семь лет уже после пенсионного возраста отработавший, уходить не хотел и почему-то уверился, что зарится Максим на его место, подсиживает. Недавно, выдался удобный случай, поговорили откровенно, сказал ему Максим, что и не помышлял никогда об этом, но, судя по всему, не убедил. Предполагал и сейчас, что на просьбу его тот вряд ли откликнется, хоть и придумал, что Сидорова дочь его давних друзей. И не заблуждался. Сказал тот, что не видит оснований игнорировать рекомендацию консультанта, тянуть не следует, он сам этим переводом займётся, пусть Максим подготовит документы.