Аркада. Эпизод первый. kamataYan

— Это долгая история, доктор Каплан, — спокойно ответил А2. — Я расскажу ее позже, а сейчас вы должны знать лишь то, что содержимое шприца позволит вам измениться.

— Умереть?

— Преодолеть себя.

— Однажды во время терапии вы прошептали, что умерли, — припомнил врач, с недоверием глядя на шприц.

— У вас есть другой путь, доктор Каплан — стать гостем клиники, — мягко сказал Алекс. — Расскажите о своих проблемах доктору Эммануэлю, и он с радостью вам поможет.

Как именно ему поможет красивый коллега, Морган знал намного лучше остальных и не горел желанием оказаться в руках Эммануэля. В смысле — в качестве пациента.

— Вы считаете, что лучше умереть?

— Я говорю о том, что нужно преодолеть себя. Раз у меня получилось возродиться, получится и у вас.

— Не будем лгать друг другу, доктор Аккерман, — вздохнул Морган. — Я знаю, что убил вашу личность.

— На самом деле вы и понятия не имеете, что сделали, — улыбнулся А2 и ласково провел рукой по щеке врача, который сегодня пренебрег косметикой. — Вы задумывались над тем, что такое смерть, доктор Каплан? Что она означает, кроме страха? Ведь если вдуматься, страх — это единственное, что мы знаем о смерти. Наш иррациональный страх… Страх перед чем? Перед смертью? Но что она для нас? Смрад гниющей плоти? Надгробный камень с ретушированной фотографией? Забвение? Мы знаем, что однажды превратимся в разлагающуюся протоплазму, и убеждаем себя в существовании жизни после смерти: не хочется думать, что в назначенный срок мы станем просто пищей для червей. Пища для червей! Это главное, что мы знаем о смерти. А в деталях? Что есть смерть, доктор Каплан? Прекращение жизнедеятельности? Исчезновение из реальности? Или мы просто перестаем ощущать время? Помните, я спрашивал, что для вас время, доктор Каплан? Время — это жизнь. В стрелках часов, в сочащемся песке… Время — это и есть жизнь. Они даже похожи, доктор Каплан: их не замечаешь, пока они не заканчиваются. А что если у нас слишком много времени? На Земле… Это ведь только кажется, что время одно на всех, но в действительности оно дискретно, доктор Каплан, и каждый распоряжается своим временем по собственному усмотрению. Молодой безумец растрачивает на бессмысленные развлечения, старый скряга чахнет над каждой секундой… Время — это ноосфера, но сейчас его так много, что оно окутало Землю ватным одеялом и душит, лишая надежд на будущее. Нам кажется, что время — это сейчас. Мы тратим его на сейчас, не понимая, что время, как и жизнь, — это потом. Загадка смысла жизни в том, что он находится за пределами нашего времени. Потому отыскать его способен не каждый.

— Мое время остановилось, — прошептал Морган.

А2 чуть подался вперед и прошептал, касаясь губами уха доктора Каплан:

— Именно.

— И оно останется таким, если я ничего не сделаю.

— Теперь вы знаете, зачем я к вам пришел, доктор Каплан.

— Вы переродились и вновь запустили свое время, доктор Аккерман.

— Согласитесь, то была гениальная идея.

— Но очень опасная, — едва слышно произнес Морган, беря в правую руку шприц.

— Идеи ведут нас вперед, доктор Каплан, — убежденно сказал А2, обжигая дыханием ухо врача. — Идея делает время жизнью. Идея выходит за рамки жизни, позволяя прикоснуться к Вечности. Вы станете другим, доктор Каплан, вы преодолеете себя.

— Я немного боюсь.

— Я указал вам путь.

— Вы прошли его?

— На ваших глазах, доктор Каплан, и проведу вас за собой.

— Я иду за вами.

— Я вас жду.

Алекс замолчал, медленно оглядел сделавшего себе инъекцию Моргана, закрыл ему глаза правой рукой и с легкой грустью в голосе произнес:

— Вам не следовало браться за мое лечение, доктор Каплан.

И аккуратно положил мертвого на кровать. Подумал и накрыл простыней.

— Вы довели его до смерти, — заметил Манин.

— О, капитан Очевидность проснулся, — хмыкнул А2. — И сразу же допустил логическую ошибку: до смерти его довел не я, а ты.

— Я всего лишь…

— Да? — в притворном удивлении поднял брови Алекс. — Скажи: «Я всего лишь исполнял ваш приказ, доктор Аккерман».

Манин промолчал.

А2 усмехнулся.

Хотя в действительности так оно и было: Манин изводил несчастного, делая неправильные записи в рабочих документах, ошибки в диагнозах и создавая путаницу в календаре. Манин подключал Моргана к неподходящим развлекательным каналам и менял историю сетевых подключений, доказывая, что доктор давно наслаждается гетеросексуальными оргиями. Манин вторгался в smartverre доктора, все более нагло смешивая реальность с вымышленными изображениями, заставляя видеть то, чего не было в действительности. В том, что Манин считал действительностью. Манин превратил Моргана в дерганого неврастеника, который грубил подчиненным, иногда срывался на пациентах и все чаще искал утешения в разговорах с А2.

Искал до сегодняшнего дня.

И кто удивится, что неврастеник сделал себе смертельную инъекцию?

— Вот и все? — поинтересовался Манин. — Больше вам нечего здесь делать.

— Можно подумать, я задержался здесь для того, чтобы свести с ума Моргана, — задумчиво ответил Аккерман, подходя к окну.

— А зачем еще?

— Пытался отговорить себя от задуманного.

— Вы не пытались, — уверенно произнес Манин.