Аркада. Эпизод первый. kamataYan

— Здесь ее рабочее место, — не согласился сидящий справа мужчина. — Она привыкла.

— Она устала.

— Не думаю, — качнул головой мужчина. — Не больше, чем все мы.

— Почему?

Они сидели за стойкой бара: А2, перед которым стояла кружка пива, и незнакомец, только что прикончивший третий шот виски. А2 в костюме, незнакомец в короткой кожаной куртке, но пару секунд назад он ее снял, оставшись в черной футболке, плотно облегающей мускулистый торс. Очень мускулистый: как завистливо отметил А2, незнакомец явно дружил со спортом.

Они сидели рядом давно, но до сих пор молчали, и даже заговорив, не повернулись, предпочитая смотреть друг на друга через барное зеркало. Лицо А2 помещалось между бутылками «Бима» и «Дэнни», а незнакомец расположился между «Дэнни» и голубым «Уокером».

— Она очень устала, — вернулся к теме А2.

— Бар работает с семи вечера до трех ночи, потом она наводит чистоту, идет домой и может оказаться в постели около четырех, — размеренно произнес незнакомец. — Прибавь восемь часов — получишь двенадцать, ей нужно встать в полдень, чтобы нормально отдохнуть.

— Может, она работает где-то еще.

— Не думаю, — снова качнул головой мужчина, в точности повторив и ответ, и жест.

— Почему?

— Она ни разу не ошиблась с заказами, и у нее не дрожат руки, значит, она спит. Место здесь бойкое, бар пользуется популярностью, посетителей много, чаевых тоже, получается, она нормально зарабатывает.

— Может, ей нужно больше денег, — предположил А2.

— Не думаю.

— Почему?

Алекс Аккерман недолюбливал упертых мужчин, убежденных, что есть лишь два мнения — их и неправильное, недолюбливал случайные знакомства в барах, но не стал прерывать внезапно начавшийся разговор. Наверное, потому, что сейчас ему нужно было хоть с кем-нибудь поговорить. Пусть даже о худой официантке с дешевым smartverre, похожей на уставший от жизни клевец.

— Она одинока, — сообщил незнакомец.

— Откуда вы знаете?

— Я часто хожу в этот бар и ни разу не видел, чтобы она с кем-нибудь говорила по сети. Ей никто не звонит.

— Ерунда, — попытался протестовать А2. — Может, ей запрещают выходить в сеть во время работы.

Однако следующий факт оказался «железным»:

— И я хорошо знаком с барменом, — хмыкнул мужчина.

— То есть вы точно знаете, почему она такая грустная, — понял Алекс. — Так нечестно, вы обладали инсайдерской информацией.

Но мужчина не обратил на его слова внимания и ровным голосом продолжил:

— Она игроманка. Работа отвлекает ее от мира, который она считает идеальным.

— Ей повезло, — обронил А2.

— В смысле?

Аккерман с удовольствием отметил, что ему удалось удивить упертого собеседника, и поздравил себя с маленькой победой. После чего объяснил:

— Существует место, в котором она счастлива.

— А… — незнакомец помолчал. После чего едва заметно пожал плечами: — Таких людей много, и мест хватает, но я им не завидую.

— Потому что счастье игромана не имеет отношения к реальности?

— Потому что им не к чему больше стремиться, они достигли потолка.

— Разве счастье — это потолок? — удивился А2.

Ответ мужчины прозвучал так твердо, словно слова были высечены в камне.

— Счастье познания вечно, — произнес он, разглядывая бутылки. — Счастье созидания вечно. Жизнь — это вечное обновление, а если ты нашел уютный уголок и замер в нем, как суслик в норке, то чем ты отличаешься от мертвого суслика?

— Все хотят найти свой уютный уголок, — попытался спорить Аккерман, но получил в ответ безапелляционное:

— Потому что все мы в конечном счете умираем. Смерть — неотъемлемая часть жизни, и мы подсознательно стремимся к ней.

— Зачем?!

— Чтобы не было так страшно, когда она действительно придет. — Мужчина поднял шот. — Твое здоровье!

И залпом выпил.

— Я вас не понимаю, — признался А2.

— Или боишься понять, — широко улыбнулся незнакомец. А поскольку бармен выставил перед ним следующую порцию, кому предназначалась улыбка, осталось невыясненным.

— Вы обсуждали только официантку? — нарочито небрежно поинтересовался А2, дождавшись, когда бармен отойдет.

— Мы изредка сплетничаем о постоянных посетителях, — не стал отнекиваться любитель виски.

— И обо мне?

— О тебе мало, потому что ты странный, но в целом безобидный. Иногда говоришь вслух, но, как правило, плетешь такую заумь, что тебя давно перестали подслушивать. Два раза твои счета оплачивали добрые посетители, а ты этого не замечал. Но никто не обиделся, потому что ты давно стал частью здешнего пейзажа. Ты вписался в этот бар, А2, что удается не всем… Тебя ценят за странность, которой нет и быть не может у местной публики. И мне интересно: ты такой же в сети? Я имею в виду — в социальной сети? Твой аккаунт такой же странный?

«Аккаунт? — Аккерман вдруг понял, что совершенно не помнит, что пишет в своем аккаунте. — Он у меня есть?»

Конечно, есть, в современном мире его не может не быть, ведь иначе о тебе никто никогда не узнает и ты не будешь счастлив, но…

«Что написано в моем аккаунте?!»

А2 понял, что не знает, как он выглядит в сети, и угрюмо отозвался:

— Почему я должен быть другим?

— В сети многие пытаются казаться другими, — неожиданно мягко ответил незнакомец.

— Я не отношусь к большинству.