Аркадий Бухов

— А он наверное приедет? Может быть, вы бы убедили его.

— Нет, нет, ты сам должен ему сказать все…

— Нет, я вообще насчет его приезда…

— О, он не заставит себя долго ждать. Прощай, милый…

IV

— Там пришли к вам.

— А кто?

— Не говорит… По делу, говорит, нужно.

— Попроси, пожалуйста, сюда.

Незнакомый человек вошел в комнату резкими шагами и официально поклонился:

— Кажется, гражданин Зурин?

— Да, я. С кем имею честь?..

— Матахин…

«Готово, — пронеслось у меня в голове. — Пришел. Начинается. Господи, зачем я был тогда таким идиотом!..»

— Прошу вас… Вот сюда, пожалуйста!..

Матахин злобно посмотрел на меня и помял в руках шляпу.

— Удивлены?

— Видите ли, — волнуясь, начал я, — я, собственно, не знаю…

— Оставьте только это все, — хмуро перебил он меня. — Я не из тех мужей, которые прощают или ездят, чтобы плакать в жилетку…

— Я, собственно, на это и не рассчитывал, — вежливо ответил я, — мы так мало знакомы…

— А на что вы рассчитывали, когда моя жена была у вас?

— Я ее не звал…

Он удивленно посмотрел на меня:

— Что же это. она сама приехала?

— Сама.

— А что же значат ваши слова, которые вы ей говорили о тихом уголке семейного счастья и еще о каких-то там уголках…

— Я ничего не говорил об уголках. Ни о каких.

Он еще растеряннее заерзал на стуле.

— Что же, значит, мне моя жена соврала?

Я сочувственно кивнул головой.

— Вы не имеете права так говорить о чужой женщине, — вспылил он.

— Это вы сказали, а не я.

— Дело не в этом. Вы ее заставили просить у меня развода.

— Может, она собирается замуж? — вежливо осведомился я.

— А я почему знаю, — убито сказал он. — она мне о вас все уши прожужжала…

— Не я же жужжал, а она…

— Что же вы на нее всю вину сваливаете?..

— А я чем виноват?..

— Вы виноваты в том, что третьего дня сего месяца я по телефону застал у вас мою жену, Катерину Пет…

— А я так сам ее застал. Не по телефону. Пришел, а она сидит и ждет меня.

Матахин посмотрел сначала куда-то в угол, потом на меня и голосом, в котором послышались слезы, печально сказал:

— Значит, вы любите друг друга?

— Ей-Богу же, я ее не люблю, — примиряюще бросил я, — ну хотите, я вам дам честное слово…

— Не надо мне ваших честных слов… Она мне все рассказала… Все.

— Может, вы бы еще раз с ней поговорили… — предложил я.

— Э, да что тут разговаривать… Семью вы разбиваете… У нас сыну девятый год…

— Ну, вот видите…

— Негодяй вы, Зурин, — внезапно встал он, — за этим и приехал я, чтобы сказать…

— Матахин, — холодно ответил я, не в силах найти в себе негодующих ноток, — подите вон…

— За это бьют… — искоса поглядывая на меня, проворчал он.

— Маша! Проводите, пожалуйста, гражданина.

V

— Я не ожидала этого от тебя…

— Катерина Петровна…

— Да, да, не ожидала… Встревожить душу женщины, а потом отрекаться от нее из страха перед мужем…

— Да он не пугал меня… Катерина Петровна…

— Ах, не надо, не надо этих упрашиваний… Я пришла, чтобы проститься…

— Ах, проститься…

— Ты рад… У тебя холодные глаза…

— Да, холодные. Да…

— Я люблю эти холодные глаза.

— Катерина Петровна…

— Я хочу, чтобы на них остался прощальный след моего…

— Кто там? Войдите, Маша, что вам?

— Вас там дожидается какой-то гражданин.

— Попроси подождать.

— Попроси, говорит, выйти, а то я сам подымусь…

— Хорошо, Маша, идите. Катерина Петровна…

— Это Евгений. Он сейчас придет сюда. Я знаю его характер.

— Ка-те-ри-на Петровна…

Она посмотрела мне в глаза и радостно всплеснула руками:

— Ты плачешь?.. Ну, милый, не надо… У тебя слезы… Ты не смеешь меня мучить слезами… Родной мой…

— Я не могу… Я же не хочу… Кто там… Войдите…

— Евгений.

— Гражданин Зурин. Я вас предупреждал, что, если я второй раз застану здесь эту женщину…

Когда Матахин увел Катерину Петровну, я лег на кушетку, закрыл лицо руками и пролежал так около двух часов. И, когда поднялся, усталый и бледный, я понял, что я уже не жилец в этом городе. Впрочем, через четыре недели я приехал снова; через три часа после моего приезда в кабинете уже сидела Катерина Петровна и упрашивала меня, чтобы я окончательно переговорил с ее мужем. Что может сделать она одна без помощи любящего и любимого человека…

1915

Собачий рассказ

Арк. Тим. Аверченко

Человек, у которого я живу, очень хорошо ко мне относится. И я сам люблю лежать у его ног целыми часами и сквозь сон смотреть, как он сидит и что-то пишет. Иногда он отрывается от работы и ласково смотрит на меня.

— Ты славная собака, Ретто.

Таким тоном он никогда ни с кем не разговаривал. Меня это очень трогает, и, как бы ни было тепло и уютно на ковре, я все-таки встаю и лижу ему руку.

— Какие у тебя добрые глаза, Ретто.

Как же им не быть добрыми. Ведь я люблю его. Он такой спокойный, мягкий и хороший. И чем больше я люблю его, этого человека с тихим голосом, тем больше ненавижу людей, которые его окружают.