Археология, история и архивное дело России в переписке профессора Д.Я. Самоквасова (1843–1911)

Хотя я следователь в Моршанском уезде [Тамбовской губернии], но по делам мне приходится ездить по Козловскому уезду, где на несколько десятков вёрст тянется земляной вал старинный, устроенный по рассказам ямщиков и местного населения в защиту от набегов татар; по народному поверию в этом-то валу скрыты громадные клады, которые очень часто попадаются крестьянам близлежащих сёл и деревень, и не один крестьянин находил старинные монеты и вещи (драгоценные для Вас как археолога и ничего не значащие для крестьянина, нашедшего их). При личных расспросах моих мне говорили, что и теперь ещё скрыты в том валу богатства, которые находят случайно, если земля обвалится или станут нарочно рыть землю.

Более подробные сведения Вы получите от козловского уездного исправника.

В Моршанском уезде подобного земляного вала, как в Козловском уезде, нет, а есть курган в моём участке в 24 верстах от Моршанска по большой тамбовской дороге около села Святого, в 1/4 версты от большой дороги, но что это за курган, я добиться не мог; форма его такова: представьте себе кучу навезённого сухого песку, которая расплылась, но только громадных размеров, и вот наружный вид этого кургана.

Путешествие до Козлова всё по железной дороге от самой Варшавы; если же Вы заинтересуетесь моршанским курганом, то запаситесь через исправника козловского билетом для получения за прогоны земских лошадей; Вы из Козловского уезда можете проехать в Моршанский уезд, что будет не более 50 вёрст, направляясь из Козловского уезда на село Сосновку Моршанского уезда, а оттуда в село Русское; от Русского села Святое, где курган в 1 1/2 верстах. Если бы Вам пришлось запросить меня о чём-нибудь, то прилагаю свой адрес.

Готовый к услугам —

П. Величковский.

Адрес мой: в Моршанске (Тамбовской губ.) Павлу Порфирьевичу Величковскому, судебному следователю.

ОПИ ГИМ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 25. Л. 31–32.

Писарская копия.

Письмо С. И. Веребрюсова [189] Д. Я. Самоквасову

9 октября 1879 г.

Керчь – Варшава.

Достойнейший и любезнейший Дмитрий Яковлевич!

Несколько дней, проведённых нами вместе на земле древней Фанагории, земле меотов, скифов, аспургов etc., доставили мне редкое удовольствие узнать в Вашей особе добрейшего истинно русского человека и пользоваться Вашей дельной и умной беседой.

Теперь раскопки наши окончены (14 сент.[ября]) на текущий год и, мне кажется, нелишним будет сообщить Вам о результатах наших работ, усилий и ожиданий. Возвращаясь в Керчь, я всё собирался писать к Вам, но в хлопотах не успевал. Как помните, работы близ станции Сенной были уже в ходу, когда мы вместе прибыли (13 августа) в Казённый дом. После отъезда Вашего мы продолжили раскопки до 13 сентября, вскрыли три малых и три больших кургана, – все оказались опустошёнными, досталась нам добыча самая скудная. Облюбованный Вами курганчик оказался тоже пустым. На глубине до 1 1/2 саж.[ен] встретили мы в центре пережжённые кости, золу и уголь, а из вещей ничего и ничего. Одновременно я продолжил расследование в кургане Тизенгаузена,[190] сделал в нём несколько раскопок, несколько минных галерей, преследуя стёски строительного камня, нашёл две земляных гробницы на восточной стороне с незначительным содержанием: два-три золотых листочка, да монетка медная; впрочем, монета Левкона;[191] наконец, принялся испытывать свободные промежутки между раскопками в полах [кургана] посредством буровых скважин и, вообразите… Но позвольте пока остановить полёт Вашего воображения… Припомните ту замечательную каменную гробницу с преддверием, которую Вы срисовали в свою книжечку и измерили; представьте себе, что всего в одной сажени слево от входа в этот склеп мне удалось в сентябре сперва нащупать буром, а потом открыть каменную гробницу, сделанную не сводом, а сложенную из известковых плит (4 вершка толщиной) в виде ящика, 11 четв.[ертей] аршин длиной и до 5 четв.[ертей] шириной; прикрытую сверху двумя широкими плитами: она оказалась уцелевшей, а в ней нашли замечательные в археологическом отношении и драгоценные украшения похороненной здесь древней эллинской барыни и, кроме того, разные вещи, т.[ак] ск.[азать] домашнего обихода. Внутренность от длинного ряда веков наполнилась землей, проникавшей с влагой в щели. Порядок, в котором происходило расследование всего содержимого внутри гробницы, завлёк бы меня в длинные разглагольствования. Я ограничусь кратким перечислением найденных вещей – в конце письма.