Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

Не стоит удивляться, что Лука весьма нелестно характеризовал уполномоченного Жданова в своих ежегодных докладах в Московскую патриархию. Наверное, он и не догадывался, что так или иначе, но с этими докладами знакомился и уполномоченный? Может, был бы сдержаннее в оценках? Сейчас трудно ответить на эти вопросы. Но вот читаем в докладе за 1947 год: «Работа с местным уполномоченным Совета по делам Русской православной церкви настолько затруднена, что я вынужден был лично жаловаться на него председателю облисполкома и трижды посылать жалобы в Совет… Основные условия, затрудняющие развитие церковной жизни, устранить их местными средствами невозможно, особенно при нашем уполномоченном Совета, который просто отмахивается от них».

Спустя год, в 1948 году, Лука вновь свидетельствует о напряжении во взаимоотношениях с уполномоченным: «Крымский уполномоченный проявляет мало благожелательности в отношении церкви. Охотно закрывает церкви и неохотно содействует открытию новых. В Балаклаве народ усиленно ходатайствует об открытии храма, занятого под клуб, но уполномоченный ставит интересы клуба выше интересов христиан и не дает хода их ходатайству. Три раза приходилось жаловаться в Совет по делам Православной церкви на действие уполномоченного, однако всячески стараемся сохранить приличные отношения».

Действительно, в многостраничных архивных папках Совета по делам Русской православной церкви можно отыскать примеры сохранения «приличных отношений».

30 мая 1948 года Лука отмечал 25-летие своего епископского служения. Пусть оно и праздновалось скромно, но не пригласить уполномоченного он не мог.

В пятницу, 28 мая, Яков Иванович Жданов, как всегда, ровно в девять часов утра был в своем кабинете. Сидя за столом, он планировал очередной рабочий день. Читал бумаги, пришедшие из Совета, намечал выезды в православные храмы в наступающие выходные дни. Вдруг скорым шагом вошел его секретарь:

– Яков Иванович, к Вам посетитель от архиепископа, протоиерей Милославов.

– Пусть войдет, – последовал ответ.

– Яков Иванович, – начал разговор вошедший протоиерей, – мне поручено передать приглашение от архиепископа Луки на торжества по случаю его 25-летия архиерейства.

Уполномоченный бегло просмотрел протянутый лист бумаги. Сразу зацепился взглядом за фразу: «Прошу почтить своим присутствием в воскресенье, 30 мая, богослужение в соборе и обед после него во время празднования 25-летнего юбилея архиерейского служения». – «Как это все не вовремя и не к месту», – хмуро подумал он. Но, сдержав себя, с любезностью проговорил: «Хорошо, передайте, что я приду».

Накануне юбилея Жданов отправил поздравительную телеграмму архиепископу Луке. А на следующий день, 30 мая, пришел в собор, встал у входа, не желая привлекать внимания к себе. Служба уже шла, собор был переполнен. Служило порядка тридцати священников. Остаться незамеченным не удалось. Подошел член церковного совета и передал, что архиепископ просит после службы вместе с ним проехать на обед. А в это время в завершении торжественной службы юбиляр вышел на амвон. Проповедь свою он посвятил теме «Наука и религия». Архиепископ хотел донести до слушателей главную мысль, что не было и нет непреодолимой стены между тем и другим. Затем выстроилась длинная очередь верующих, желавших поздравить своего владыку и получить от него благословение.

Торжественный обед был устроен на квартире одной из прихожанок. Туда архиерей вместе с уполномоченным проследовал на машине. В основном был церковный народ, и уполномоченный чувствовал себя неуютно. Говорилось много приятных слов в адрес юбиляра. Делать нечего… сказал и уполномоченный несколько теплых слов, пожелав юбиляру здоровья, благополучия и дальнейших успешных лет.

Пытался Лука воздействовать на уполномоченного и через Московскую патриархию. В одном из рапортов на имя патриарха Алексия (№ 361 от 26 сентября 1949 года) сообщал о злокозненных распоряжениях уполномоченного, «очень тяжелых для Крымской епархии»:

«1) Церкви, не имеющие отдельного священника в течение 6-ти месяцев, закрываются. (Уже закрыто три церкви.) Обслуживание церкви (на положении приписной) допускается только на 3 месяца.

2) Деятельность приходского священника строго ограничивается церковью, в которую он зарегистрирован. Вся деятельность в приходе запрещается, за исключением только напутствия больных по особому приглашению. Приглашенный священник не имеет права общения с верующими деревни, в которую приглашен; не смеет там крестить детей и совершать там какие-либо священнодействия. Крещение допускается только в церкви.

Это приведет к тому, что множество детей останется некрещеными, ибо колхозники не имеют средств передвижения, и из дальних деревень детей в церковь не привозят.

До сих пор большинство крещений, молебнов, панихид совершалось именно при посещении священником отдаленных деревень.

3) Не разрешается районирование приходов, и верующие могут приглашать для неотложных треб любого священника, а не только своего.