Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

На тамбовской кафедре Лука прослужил два года и три месяца. Когда он прибыл в Тамбов, в епархии было только два действующих православных храма: Покровский в Тамбове и Скорбящинский в Мичуринске, в которых служили всего семь священников. Покидая епархию, Лука оставлял здесь 29 действующих церквей, 55 священников и диаконов.

…Спустя годы и даже десятилетия в Тамбове воздадут должную память своему бывшему правящему архиерею. В 1978 году здесь будет открыт музей истории медицины, рассказывающий о медицинском служении архиепископа Луки. Вторая городская больница будет названа в честь архиепископа Луки. В 1994 году перед ее хирургическим корпусом установят первый в России памятник архиепископу Луке. В 1995 году Тамбовское епархиальное управление совместно с администрацией городской больницы учредят премию имени архиепископа Луки. А в медицинском колледже учреждены будут персональные премии профессора В. Ф. Войно-Ясенецкого.

Глава 7 На родной земле. Крымская кафедра 1946–1961

Считаю своей главной архиерейской обязанностью везде и всюду проповедовать о Христе.

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

Православие в Крыму в военный и послевоенный периоды

Покинув Тамбов и переместившись в Симферополь, архиепископ Лука оказался впервые для себя в новых общественно-политических условиях: епархия располагалась на ранее оккупированных, а теперь освобожденных советских территориях. Естественно, это наложило отпечаток на состояние религиозной жизни на полуострове.

В ноябре 1941 года, тотчас по занятии германской армией Крыма, в Симферополе при городской управе был организован церковный отдел, на который возлагались все вопросы, связанные с деятельностью православных общин. Позднее, в мае 1943 года, православные приходы отошли под управление епископа Мелитопольско-Таврического Серафима (Кушнерюка), который находился в оппозиции Московской патриархии и имел связи с митрополитом Берлинским Серафимом (Ляде).

На момент оккупации Крыма там действовал один православный храм в Симферополе, относившийся к обновленческой церкви. За годы оккупации в городах и селах Крыма было открыто 70 храмов и молитвенных домов. В большей своей части духовенство было пришлым, как правило, без каких-либо подтверждающих документов, либо посвящались случайные лица. По указанию оккупационных властей священники проводили благодарственные молебны о даровании победы немецкому и румынскому оружию, благословляли «освободителя» Гитлера и его армию, проклинали советскую власть и Красную армию. За «непослушание», будь то связи с партизанами, чтение посланий митрополита Сергия (Страгородского) или патриотических проповедей, распространение советских газет и листовок, укрытие еврейского населения, следовали аресты, тюремное заключение и даже расстрелы. В храмы беспрепятственно допускались для проведения служб представители Румынской православной церкви. Антиминсы на престолах либо были без мощей и архиерейской подписи, либо подписаны митрополитом Берлинским Серафимом (Ляде) и румынскими епископами.

Многие храмы перед бегством немцев из Крыма под натиском Красной армии были разграблены, церковные ценности вывезены. На месте ряда крымских храмов были развалины. В Херсонесе, древней Корсуни, где святой князь Владимир принял крещение, был разрушен величественный собор равноапостольного Владимира. Митрополит Николай (Ярушевич), побывавший в освобожденном Крыму, писал в своей статье «По страшным следам фашистского зверя (Крым)»: «Доказательство бессмысленной и тупой немецкой злобы представляет сегодня Херсонес. Херсонес, древняя Корсунь, дорог каждому христианину, как святыня. Здесь, по одному из преданий, русский князь Владимир Святой принял крещение. Величественный собор Св. Владимира, сооруженный в память этого события над оставшимся целым древнехристианским храмом, взорван, подобно Ново-Иерусалимскому собору близ г. Истры. Древний греческий город (с V в. до нашей эры), который здесь тщательно охранялся в своих остатках как историческая ценность, изрыт траншеями, исковеркан; его каменные сооружения, постройка которых теряется в глубокой древности, были использованы врагами в качестве строительного материала на доты и дзоты»[174].

Разрушены, стерты с лица земли, превращены в пепелище многие города и села. Люди голодали, ютились семьями в уцелевших после бомбежек полуподвалах. Экономическое положение было очень тяжелым. Четверть буханки хлеба стоила на рынке 50 рублей. Крупу хозяйки покупали у крестьян пятидесятиграммовыми стопочками. Ее несли в мешочках, как огромную ценность. Продуктов и предметов первой необходимости не было не то, что в государственных магазинах, но и на колхозных рынках. А то, что продавалось, стоило огромных денег.