Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

2 июля ОГПУ подготовило заключение в отношении епископов Андрея (Ухтомского), Луки (Войно-Ясенецкого) и протоиерея М. Андреева. В нем перечислены были их «уголовные преступления»: невыполнение распоряжений местной власти; агитация «в помощь международной буржуазии»; «использование религиозных предрассудков масс» с целью возбуждения сопротивления законным решениям власти; «сношение» с ссыльными епископами, находящимися в Туркестане. Для местных сотрудников ОГПУ «преступления церковников» против советской власти были абсолютно доказанными, но они не желали «из политических соображений», чтобы дело слушалось гласным порядком. То есть они прекрасно понимали, что публичный суд вызовет озлобление и протесты в верующей массе, сочувствующей и Луке, и сторонникам патриарха Тихона. А потому ответственность перекладывали на комиссию НКВД по административным высылкам, которая и должна была определить сроки и место ссылки.

5 июля заключение ОГПУ было рассмотрено на заседании Среднеазиатского бюро ЦК РКП(б). Решение оказалось довольно неожиданным: все трое были освобождены из-под ареста, но, учитывая внесение ими своими проповедями «возбуждения среди населения», предложено было выслать их из Туркестана в административном порядке.

Сотрудники ОГПУ посчитали, что решение парторгана принято «в силу неполной информации и осведомленности по делу». Но пришлось подчиняться. 9 июля было составлено новое постановление, в соответствии с которым протоиерей М. Андреев и епископ Лука освобождались из заключения под подписку о самостоятельном выезде в Москву с последующей явкой в секретный отдел ОГПУ (Лубянка, 2) для окончательного решения по делу.

На сборы в Москву епископу Луке дан был один день. Всю ночь бывшая квартира главного врача больницы была наполнена прихожанами собора, пришедшими проститься со своим пастырем.

Рано утром Лука пришел на Боткинское кладбище. В одиночестве посидел возле могилы жены. Бог знает, когда он вернется в Ташкент, к любимой жене, к служению науке… Неизвестность не пугала. Болело сердце за детей. Вернувшись домой, он простился с ними, каждого обняв и поцеловав, произнес какие-то ободряющие слова.

Епископ отправился на вокзал и занял место не в арестантском, а в пассажирском вагоне. После первого, второго и третьего звонков и свистков паровоза состав минут двадцать не двигался с места. Как потом узнал епископ Лука, люди легли на рельсы, желая удержать епископа в Ташкенте. Но, конечно, это было невозможно.

Спустя неделю, 17 июля, Лука прибыл в Москву и сразу явился в ОГПУ. После короткого, ничего не значащего допроса, ему объявили, что он может свободно жить в Москве в течение недели, а потом должен снова явиться в ОГПУ. Скорее всего, это было связано с ожиданием документов из Ташкента. Воспользовавшись неожиданной свободой, Лука дважды посетил патриарха Тихона и даже служил совместно с ним в церкви Воскресения Христова в Кадашах.

При вторичной явке в ОГПУ 24 июля епископа Луку арестовали и отправили в Бутырскую тюрьму. После недельного пребывания в карантине его поместили в уголовную камеру, в которой, однако, бандиты и жулики отнеслись к нему довольно прилично. В тюремной больнице он впервые встретился и познакомился с новгородским митрополитом Арсением (Стадницким), находившимся в тюрьме в связи с делом патриарха Тихона по обвинению его в воспрепятствовании изъятию церковных ценностей. А в тюремной библиотеке владыке удалось достать Евангелие на немецком языке, и он усердно читал его. Однажды, к большому удивлению, его вызвали на свидание с сыном Михаилом, испытавшим массу злоключений после ареста отца. От сына он узнал о притеснениях в отношении своей семьи в Ташкенте. Семью выселили из квартиры, и они проживали в каком-то полуподвале.

В последних числах августа VI отдел СО ГПУ в своем заключении по делу епископа Луки и протоиерея Михаила Андреева «полагал» подвергнуть обоих «административной высылке в Нарымский край на два года каждого». Комиссия по высылкам при НКВД согласилась с этим предложением.

Информация о местонахождении и положении епископа Луки иногда появлялась на страницах «Туркестанской правды». Чуть позже та же газета устами бывшего протоиерея Ломакина сообщила, что епископа Луку гражданская власть «засадила в Бутырки», и, по слухам, по окончании заключения он будет отправлен в Сибирь[87].

Последние похождения Ясенецкого

Туркестанским епархиальным управлением получено уведомление от высшего церковного управления, что высланный из Ташкента лжеепископ Лука Ясенецкий запрещен в священнослужении, даже как священник, и высылается из Москвы в распоряжение Сибирского областного церковного управления на предмет назначения его псаломщиком.