Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

В городе было много церквей, но их священники уклонились в «живоцерковный» раскол, и посещать их Луке и его спутникам было невозможно. Потому богослужения по воскресным и праздничным дням они проводили в своей квартире. Сюда приходили верующие, оставшиеся верными Патриаршей церкви.

Лука объявил себя законным представителем патриарха Тихона, епископом Красноярским и Енисейским. Каждый раз за богослужением епископ проповедовал. Закрыт был и находившийся в городе известный Иверский женский монастырь. Двух его бывших послушниц Лука постриг в монашество, дав им имена своих небесных покровителей: старшую назвал Лукией (Верхотурова), а младшую – Валентиной (Черкашина). Как ангелы-хранители они оставались рялом со святителем в тяжкие месяцы ссылки, а по ее окончании уехали вместе с ним в Ташкент, и там помогая ему во всем.

С появлением Луки церковная жизнь в городе изменилась: стал заметен отток верующих от обновленцев, что рушило планы и безбожников, и чекистов. И как результат – 3 марта ОГПУ арестовало епископа Луку и определило ему новое место проживания, за 450 верст от Енисейска – в деревне Хая, что на реке Чуне, притоке Ангары, среди бескрайней лесной пустыни.

До райцентра – села Богучаны, известного с начала XVII века и насчитывавшего порядка 500 жителей – Лука вместе со спутниками, протоиереями Илларионом Голубятниковым и Михаилом Андреевым, добирался на лошадях по замерзшему Енисею и Ангаре. Тут их разлучили: протоиереев направили в ближайшие деревни, а Луке предстояло проехать еще 120 верст. В деревню Хая он и прибыл 16 марта. Здесь еще была глубокая зима. Дома занесены снегом до крыш. Морозно. Поселился он в доме одного крестьянина, где ему отвели две комнаты, в одной из которых вместе с монахинями он совершал богослужение.

Несмотря на трудности, Лука писал родным: «Обо мне не беспокойтесь. Господь отлично устроил меня в Хае. Я радостен, глубоко спокоен, никаких нужд не испытываю – монахини с большой любовью заботятся обо мне»[89].

Лука не знал, что верная ему паства ходатайствовала перед высшими властями о возвращении своего пастыря из ссылки. Так, 30 мая 1924 года православные верующие Ташкента направили коллективное заявление в Президиум ВЦИК с просьбой о возвращении епископа Луки. В устном ответе им сообщили, что просьба может быть удовлетворена. Об этом сообщили патриарху Тихону, о чем имеется резолюция патриарха от 7 июня 1924 года: «Слава Богу!» Но, к сожалению, фактическое решение не состоялось и положение Луки осталось без изменения.

Довелось Луке и успешно оперировать в Хае старика по удалению катаракты. Вместе с сопровождавшими его монахинями совершить погребение умершего крестьянина.

Неожиданно 5 июня в Хае появился представитель ОГПУ с приказом о возвращении епископа Луки в Енисейск. Без сожаления Лука вместе с монахинями покидал место ссылки. Им предстояло возвращаться в сопровождении двух провожатых верхом, на лошадях, а также на лодках, преодолевая опасные пороги. По прибытии в Енисейск Луку вновь заключили в тюрьму, в одиночную камеру. Но через несколько дней выпустили.

Вторичное пребывание в Енисейске продолжалось с 10 июня по 23 августа 1924 года. Лука, с одной стороны, продолжил свою врачебную практику в больнице, а с другой – совершал богослужения на дому и в Преображенском храме, проповедовал, рукополагал священников. Его церковная активность по-прежнему вызывала раздражение у ОГПУ, которое требовало запретить ему служить и проповедовать и незамедлительно выслать в Туруханск, отстоящий почти на полторы тысячи километров к северу от Красноярска.

Когда из Красноярска пришел караван, состоявший из небольшого парохода, буксировавшего несколько барж, Луку поместили на одной из них вместе с отправляемыми в Туруханский край социал-революционерами. Монахини Лукия и Валентина хотели провожать епископа, но этого им не позволили. Владыка имел при себе хирургический инструмент и на каждой остановке принимал больных, делал операции. Добрая молва летела быстрее его продвижения по Северному краю.

30 августа караван достиг Туруханска, небольшого северного поселения. Когда Лука сходил с баржи на берег, толпа народа, ожидавшая его, вдруг опустилась на колени, прося благословения. Так народ признавал своих святых!