Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

Сохранились свидетельства, что по его указаниям врачи госпиталя приходили на железнодорожный вокзал, где разгружали санитарные поезда. Там, на месте, они отыскивали раненых с гнойными ранами, осложненными поражениями тазобедренных суставов, то есть тех, кого большинство хирургов считали заведомо обреченными. Судя по отчетам госпиталя № 1515 многие из таких пациентов выздоравливали, а кое-кто даже возвращался в строй. Главный хирург каждого раненого помнил в лицо, знал его фамилию, держал в памяти все подробности операции и послеоперационного периода. Ежедневный график работы главного хирурга – 10 часов, пять-шесть больших операций. Если не было другой возможности спасти больного, он шел на рискованные операции, несмотря на то, что это налагало на него громадную ответственность. В каких-то непредвиденных ситуациях приходилось ему оперировать и гражданских лиц, включая детей и подростков.

Конечно, как и во всяком большом деле, требовались некоторая притирка медицинского персонала госпиталя, выявление сильных и слабых сторон каждого врача, санитара, отладка дисциплины и порядка. Не будем забывать, что хирург Войно-Ясенецкий никогда в своей практике не сталкивался с таким количеством больных, с такой сверхнапряженной административной работой, тяжкими внешними обстоятельствами военного времени… Все это не могло не вызывать каких-то конфликтов и недопонимания в коллективе, негативно сказываться на качестве лечебной работы. Но постепенно проблемы снимались, и коллектив госпиталя работал все лучше и лучше. Более того, инспекторские проверки показывали, что именно здесь лучше всего лечили инфицированные ранения суставов. Позднее хирургическая деятельность хирурга Войно-Ясенецкого отмечена была грамотой и благодарностью Военного совета Сибирского военного округа. Красноярский краевой здравотдел в своих документах, направленных в вышестоящие партийно-государственные и медицинские организации, постоянно отмечал профессора Войно-Ясенецкого среди «лучших»[119]. В мае 1943 года работники эвакогоспиталей Красноярского края в письме верховному главнокомандующему И. В. Сталину среди первых «врачей-новаторов и рационализаторов в вопросах военно-полевой хирургии» выделяли «профессора Войно-Ясенецкого»[120].

Отметим и тот факт, что в первое время быт профессора был явно недостаточно устроен. Жил он в сырой холодной комнате и постоянно недоедал: на госпитальной кухне профессора кормить не полагалось, а отоваривать карточки ему было некогда. Спасибо сердобольным санитаркам, которые тайком от начальства оставляли для него кашу. Чрезмерное напряжение и бытовая неустроенность не могли не привести к проблемам со здоровьем, как-никак ему шел шестьдесят пятый год! Во время операции хирургу все чаще приходилось опускаться на стул: не держали ноги. Трудно было ему подниматься по госпитальным лестницам: давала себя знать эмфизема (хроническое заболевание легких).

С переутомлением он пролежал месяц в краевой больнице. По выздоровлении его обязали работать не более четырех часов в день и не делать более двух операций в день. Одновременно решили вопрос о его постоянном питании и проживании. В письме сыну он сообщал о своем житье-бытье:

«В первое время моей работы в Красноярске отношение ко мне было подозрительное… Но уже к весне 1942 г. изменилось к лучшему… На совещании главных хирургов устроили мне настоящий триумф… Мнение обо мне самое лучшее, и доверие полное. Слава Богу!

…Когда вхожу в большие собрания служащих или командиров, все встают… Командиры из больных вызвали директора обувной фабрики, заказали ему ботинки для меня по мерке, велели во чтобы то ни стало достать резиновые сапоги для операций… Заказаны белье, полотенца. И кормят меня так, что я половину отдаю окружающим или знакомым. Завтра переберусь в новую квартиру. Там будут самые лучшие условия для размышлений на религиозные темы, которыми и теперь занят: полная изоляция, тишина, покой, одиночество»[121].

Действительно, с 1 июля 1942 года Лука проживал в одноэтажном деревянном доме врача-стоматолога С. С. Потылициной (улица Вейнбаума, 21), где для него были созданы вполне комфортные условия и для отдыха, и для научной деятельности.

Приведем выдержки из других писем за 1942 год, которые дополнительно раскрывают обстоятельства жизни и работы епископа Луки, его маленькие радости, настроения и ожидания.

29 августа 1942 года: «В Иркутске мне устроили настоящий триумф с аплодисментами, не принятыми на съездах. В заключительной речи председатель чрезвычайно превознес мой доклад, книгу и операции… По возвращении из Иркутска меня ждал еще сюрприз: без меня приезжал глава Тувинского правительства со свитой. Было большое заседание в нашем госпитале, который тувинцы взяли под свое шефство, и были все красноярские власти… Превозносили мою работу, и тувинцы подарили мне часы… Мнение о мне в правящих кругах самое лучшее и доверие полное. Слава Богу!»