— Что твой инопланетянин говорил о мостах?
— Я не пыталась запомнить, мне было не до того... хотя... Он говорил, например: мост подобен дао, пути, с которого нельзя свернуть, у которого нет обочин. Говорил, что в старину верили: злые силы властны над путником, идущим по мосту, в той же степени, как над путником, идущим по перекрестку, поэтому у начала и конца мостов (конец и начало моста постоянно меняются местами) ставили обереги: грифонов, львов, сфинксов, заговоренные обелиски и колонны, а позже — часовенки у моста или на мосту. Что мостостроители входили в жреческий корпус. Смотри-ка, я, оказывается, помню все! Еще, говорил он, мосты могут возникать и исчезать по волшебству, строиться за одну ночь, встречаются среди них железные, деревянные, каменные, чугунные, золотые, ледяные, стеклянные, хрустальные, яворовые, радужные; и не все они горизонтальны, есть мосты в небо: мост в рай и космический мост, — те вертикальные.
— Какой, как выяснилось, ужасный образ имеет в виду факир (может, сам того не ведая), для увеселения почтеннейшей публики заставляющий обезьяну лезть на небо по веревке!
— Ужасный образ? — переспросила она рассеянно.
— Ну, обезьяна либо душу мертвеца символизирует, если мост в рай, либо человека, стремящегося в космос, ежели мост космический: любознательная любопытная обезьяна Бога.
— Еще он сказал: на ваших островах есть космический мост, но он скрыт от посторонних глаз. Я спросила — не в дацане ли, не у дацана ли напротив Елагина острова? или у мечети? не на Зачьем ли острове? Он отрицательно качал головой: нет.
— На одном из разводных мостов?
— Я тоже так спросила. Нет.
— Он не сказал где?
— Конечно, не сказал.
Печально шуршал шелк ее зеленого халата, брякали бранзулетки, в одной руке держала она каштан недоеденный, в другой — недопитый кофий, тапок качался на ее босой узкой ноге.