Архитектор

– Ларс, ты?

Конечно, не Ларс. Хотел бы убить – убил. Здесь что-то другое. Что там Ева трепалась про границу модели? Он за пределами «Отражения»?

Ему нестерпимо захотелось пить. Не это главное, говорил он себе. В висках пульсировала одна мысль – выжить. Он подумал, этим и кончится. Его тело сгниёт чёрт знает где, среди камней на берегу моря. По спине пробежал холодок. Страх. Да, иногда можно ощутить его вкус и запах. Ни с чем не спутаешь. Смерть – единственное мерило бытия человека. Что может быть страшнее несуществования?

– Кто ты? – вновь послышался голос.

– Я? Я… Не знаю, – прохрипел он.

Сознание пронзило холодом: он не помнил имени.

– Ты знаешь, – повторил незнакомец, – вспомни.

И замелькало: девочка в больничной пижаме, её шелковистые волосы, пахнувшие ромашковым шампунем, струились по его рукам. Руки… Что-то должно быть с руками. Увидеть. Но он не мог ни видеть, ни вообразить. Бесполезно. Он застрял. В памяти всплыла свеча, отражение незнакомого лица в зеркале. Занёс ладонь над пламенем. Сначала высоко, потом всё ниже и ниже, пока не услышал шипение горящей плоти.

Имя моё…

– Имя моё Никомах, – прохрипел он.

Ветер резко похолодел, и начал полосовать порывами. Послышалось электрическое потрескивание, доносившееся со всех сторон. Воздух завибрировал.

«Странники»!

Никомах замер, пытаясь уловить, с какой стороны они приближаются, хотя, какой смысл, – бежать некуда, ведь он слеп. Теперь это стало очевидным. Потрескивание становилось всё ближе и вскоре превратилось в сплошной шум, будто рядом извивались сотни гремучих змей. Ожог на ноге заныл. Холод от него стал подниматься, парализуя тело. Позвоночник словно бы захрустел, сковываясь льдом. Никомах закричал от боли, и крик распался на тысячи единиц и нулей, превратившись в цифровой голос, чуждый, неестественный, принадлежащий выросшей внутри него неведомой сущности.

И он исчез.

Модель № 543

Генеральный прокурор стоял у окна, простой рамой обрамлявшего картину города, дрожащего вечерними огнями. Горину казалось, он сойдёт с ума, если шеф промолчит ещё минуту. Инспектор стоял по стойке «смирно» в центре кабинета, куда в прямом смысле ворвался, – пришлось отшвырнуть секретаря, вставшего грудью на защиту двери, – выпалив с ходу: «Я знаю, как покончить с заговорщиками»! Не будь он Гориным, от него и мокрого места не осталось. Он рискнул, пошёл ва-банк и, кажется, удача не отвернулась. Побагровевший от ярости прокурор смилостивился, вернулся к бумагам, коротко бросив в сторону Дмитрия: «Излагай». Но не предложил сесть – наказание за наглость.

Дмитрий сказал самое основное. Выслушав его, генеральный с усталым видом снял очки в тонкой золочёной оправе и подошёл к окну. Минуты ожидания для Горина обернулись вечностью. Он исследовал взглядом каждый сантиметр кабинета, не находя для себя ничего нового, за что можно зацепиться, поразмышлять, убить время. Всё оставалось на местах. Тот же портрет вождя со взглядом, говорящим каждому входящему: «Лжец! Смерть!». Те же десять стульев, напоминающих о помощниках, бледнеющих, едва под ними скрипнет ножка по натёртому до блеска паркету. Те же фигурки велосипедистов за стеклянными дверцами библиотеки, заполненной книгами в одинаковых переплётах под старину. Когда от напряжения заломило поясницу, Горин запрокинул голову, пытаясь сосчитать хрустальные бусины на люстре, когда массивная фигура генерального прокурора качнулась.

– Что ты за человек, Горин? – прохрипел он нарочито раздражённо, – врываешься под конец дня, с толку сбиваешь. Садись, чего стоишь?

Дмитрий сел куда указано – на стул, приставленный к рабочему столу шефа. Так велись самые доверительные разговоры.

– Думаешь, Ларину можно доверять? – сказал прокурор.

– Он не так прост, как кажется.

– В том-то и дело. Как бы он тебя не обошёл.

– Ещё никому не удавалось.

– Может, слабаки попадались? – шеф ухмыльнулся.

– Вам ли не знать: потрепали как надо.

– Ладно, шутки в сторону. План твой одобряю. Поднимай, кого нужно, можешь говорить от моего имени. Но предупреждаю, я не для того тратил время, чтобы ты обгадился. Я готовлю тебя в преемники. Можешь войти в элиту страны, Горин, понимаешь?

– Полагаю, проверку я уже прошёл?

– Да, с делом Митичева ты справился как надо. Времена меняются, Дмитрий Андреевич. Люди, там наверху, приходят и уходят, а мы остаёмся. Был Митичев, да сплыл. А тебе нужно задуматься: куда и с кем двигаться дальше?

– Выбор я сделал давно.

– Тем мне и нравишься, что умный ты человек. Раньше исполнительные требовались. Теперь не хватает умных. И верных.

Дмитрий промолчал, – шеф любил, когда больше слушают, чем говорят. Прокурор продолжил:

– А идея хорошая. Взять всех в их же логове. Сам придумал?

– Извлекаю пользу из ситуации.

Прокурор одобрительно кивнул.

– Растопчешь эту заразу, вот за этим столом сидеть будешь, – он постучал толстым белым ногтем по столешнице, – вопросы есть ещё?

– Один. Кому Митичев перешёл дорогу?