Архитектура для начинающих

Выбирая цветущие липами переулки по-принципу «не как обычно», Рита и Соня добрались до старинного трехэтажного дома, в котором со дня его рождения/сдачи проживает семейство Афанасьевых. Целая династия учителей-физиков, из которых здесь сейчас остался только Павел Юрьевич. Его родители давно умерли, братья женились и разъехались. Вокруг в разное время выстраивались городские кварталы, но позади дома так же, как и в самом начале пути, зеленеет бульвар, звенят время от времени проезжающие трамваи. Во дворе новый детский городок, как преемственность поколений. Соня любит играть с местными ребятишками и качаться на качели. Здесь, в неразберихе голосистых карапузов, решено было ждать «деда Павла».

На звонок же Рита решила ответить, только почувствовав себя в полной безопасности. Нина Андреевна «поймала» Риту в пути сотовой сетью, когда машина преодолела уже большую часть расстояния, в кармане завибрировал вызовом телефон, и ворчливый голос на Ритино «але» недружелюбно поинтересовался – «Ну и где ты? Время знаешь сколько?»

Как ни в чем не бывало Рита безмятежно улыбнулась невидимому абоненту.

– Мы с Соней едем к маме на дачу. Да, высаживать пионы, – она подмигивает дочке. – Не предупредила? Предупреждаю… – качая головой, отнимает от уха телефон. Из динамика слышатся частые гудки.

– Ай-яй-яй! – грозит Павел Юрьевич, Соня смеется, Рита улыбается и отводит взгляд. На самом деле ей совсем не до смеха.

Ольга стоит у мутного окна в пыльном коридоре пустой квартиры, смотрит вниз – там канал, мост, фонари. Ничего не изменилось с тех пор, как в детстве, сидя на этом самом подоконнике, она мечтала увидеть прекрасный парусник, неким чудом входящий в узкий Грибоедовский. Как выйдет после на нем в море, узнает много нового, откроет новые земли, а потом обязательно вернется к тетушке в ее любимый город и украсит его морской звездой.

Это был необъятный мир детских фантазий. С тех пор квартира, канал, да и сам Ленинград стали казаться Ольге меньше, но от этого не стали менее значимы.

Много лет доказывая, что ее «не касается больше наследство», Ольга понимает сейчас, что именно здесь дожидалась ее возвращения странная суть, похожая на их общую с городом и теткой, душу. Из этих неуютных сейчас стен с ободранными обоями на нее смотрят самые светлые, детские воспоминания. От них чувствуется странное тепло, умиротворение, чувство дома. Словно после долгого-долгого пути.

«Странно, ведь моего здесь давно ничего не осталось», – Ольга проходит по комнатам, останавливается в кухне. Здесь окна проходного двора-«колодца» заглядывают друг другу в глаза. На старых рассохшихся рамах ошметки тысячу раз переклеенных матерью газет, чтоб соседи не подглядывали, и как улыбка судьбы микроскопический кораблик, выведенный ею самой в далеком детстве тушью на облупленном куске рамы.

Мать никогда не хотела и не собиралась делать здесь ремонт. Узурпировав квартиру, она тем не менее никогда не считала ее своей. Просто жила как бездомные на развалинах исторических памятников. Устраивала нехитрый быт, рожала «законного» ребенка от тихого, смурного мужа. Оба вечно работали, вечно мечтая (наверно) о пенсии. Одна из трех комнат всегда сдавалась квартирантам. Все деньги уходили сначала на покупку участка за городом, а потом на постройку дома. Так говорила мать. Возможно, что так оно и было. Ольга заехала к ним за ключами. Наполовину отделанный коттедж навеял на нее тоскливое настроение. Как человек, разочарованный в жизни, он похож на строящийся мавзолей, под сводами которого полягут сами строители.

Мать немного постарела, похудела. Глаза нервно выделяются на бледном, красивом лице. Смотрят с немым укором. Впрочем, Ольга давно перестала принимать этот укор на собственный счет.

– У тебя новая машина, – отметила взглядом притаившуюся за воротами иномарку.

– Хорошо зарабатываешь?

Ольга оглянулась, пожала плечами:

– Не жалуюсь.

– Ты в Москве?

– Последние три месяца в Городке.

– Будешь продавать? – ее манера вести диалог всегда сбивала Ольгу с толку. Вот и сейчас.

– Здорово, сеструха! – спасением явился из гаража высокий худощавый парень с забранными в хвост русыми волосами. – Давно не виделись! – он протянул приветствием руку, наскоро обтертую от машинной смазки.

– Денчик! – его Ольга искренне была рада видеть. – Ну, ты хипарь прямо!

– А то! – рассмеялся парень. – Пойдем, я тебе своего коня покажу. Пойдем, пойдем, когда еще заедешь…

«И в самом деле, – Ольга выходит из квартиры, закрывает дверь на ключ, сбегает по ступеням вниз. – Мне больше незачем к ним заезжать».

«Мать никогда не примирится с моим существованием», – оставив машину во дворе, Ольга идет в ближайшее кафе. С самого утра только был легкий перекус в придорожном мотеле.

Денчик два часа взахлеб рассказывал о восстанавливаемом им лично раритетном харлее. Но предложить «сеструхе» чаю так и не догадался. Сколько ему? Семнадцать? Восемнадцать?

Сделав заказ, Ольга садится за столик у окна.