Архитектура для начинающих

– Я хочу уйти от Золотарева, – быстро, словно боясь передумать, произносит Рита. – Вернее, можешь считать, что я уже ушла, потому что я не вернусь туда больше совсем. Ни сегодня, ни завтра, никогда. Вот.

Выпалив, озвучив, наконец, самое страшное, Рита и сама вслушалась в отзвук собственных слов. Теперь даже мамина буря протеста будет не так страшна.

Но Диана молчит. Складывает в руках салфетку.

Рита молчит в унисон.

Позади них Соня с дедом пляшут вокруг костра шаманский танец.

Над ними совсем по-летнему синеет небо, готовится зажечь звезды, а между – непонятное молчание.

– …мам? – настороженно произносит Рита.

Словно легкая паутинка легла, Диана ладонью проводит по лицу.

– Я давно это знала. С самого начала, но убеждала себя, что все правильно и так будет лучше, – в бессилии женщина качает головой, тяжело садится, словно после невыносимо долгой и тяжелой дороги. – До последнего надеялась, что все еще образуется, стерпится.

Рита остается стоять. Раздумывает над прозвучавшими словами. Не знает, как реагировать на подобное откровение – мама знала, что ей плохо, но все равно настаивала на продолжении, надеясь на это самое житейское лучшее?

Диана поднимает глаза на дочь.

– Миша и его семья. Ты за ними как за каменной стеной. У тебя и твоей дочери есть уверенность, достаток, какое-никакое положение в Городке.

– Еще добавь «стерпится – слюбится» и «главное, чтоб человек хороший был», – теперь Рита даже не знает, что хуже – война матери или такие вот откровения.

– Ты не знаешь, что такое жить на квартире от зарплаты до другой мизерной зарплаты! – отвечает Диана. Подобные ее слова раньше звучали догмой, истиной, а сейчас почему-то оправданием. Обе это слышат, обеим страшно неловко во внезапно открывшейся честности, но остановить теперь невозможно.

– Зато я очень хорошо знаю, как жить прихлебателем и бедным ненавистным родственником, – в голосе Риты яростно скрываются слезы. – Я теперь знаю, как жить с человеком, который тебе до ненависти, до омерзения противен во всех своих проявлениях. И каждую минуту ты убеждаешь себя, что он, в сущности, неплохой и тоже тварь божья. Ты готова убить его просто за то, что он вообще есть! Раздавить, как мокрицу, как… Причем, он же не специально! У него, вроде, даже чувства к тебе, благородные, а ты такая дура неблагодарная! – умолкая на полуслове, Рита закрывает глаза, словно прячась за веками от реальности.

– С самого начала мы все очень хотели этого брака. Мишка, Я, наши родные, – негромко, с расстановкой произносит Диана. – Все, кроме тебя.

– Мы все хотели как лучше, – эти слова не столько удивляют Риту, сколько удивительно слышать их от собственной матери. – Мы же все со стороны точно знаем, как правильно поступить, – она тяжко вздыхает. – Прости меня.

Рита чувствует, как невыносимо в изюминку сжимается сердце.

– Мамочка!

– Я недавно это поняла, – продолжает Диана. – И боялась признать свою ошибку. Потому что ты заплатила за нее годами собственной жизни. Это ужасно – сознавать себя виновной в несчастье дочери.

– Мам! – не в силах сказать еще что-либо, только остается восклицать. – Ты режешь меня без ножа!

– Значит, в тот дом ты возвращаться не собираешься? – пережив первое потрясение, мать и дочь садятся обсудить детали и дальнейшее развитие Ритиной жизни.

– Я хочу на время попроситься к вам, – подтверждает Рита. – Пару месяцев, пока найду квартиру и устаканю с работой кое-что. Я постараюсь, чтобы Соня не слишком отвлекала деда.

– Дело не в этом, – останавливает Диана. – Паша все лето здесь будет, со мной, на даче. Твой муж знает об этих планах? – она внимательно смотрит в лицо дочери. – С ним ты говорила?

– Нет, – Рита отрицательно качает головой. – Еще никто из Золотаревых ничего не знает. Сначала я хотела с тобой объясниться.

– У тебя есть кто-то? – к этому вопросу Диана готовилась и боялась его давно. Точно знала ответ, но изо всех сил надеялась на ошибку.

– Уже нет, – тихо отвечает Рита.

И это не продуманный Дианой ответ.

Костер догорел вместе с закатом. Над красными углями дрожит марево жара, а на ясное небо выкатилась неполная луна.

– Ты буковки знаешь уже? – сидя с внучкой под одним пледом, спрашивает дед. Соня сладко зевает, кивает:

– Да, только путаю.

– А знаешь, как определить, растет луна или убывает? – он видит, как все медленнее открываются ее глазки. – Подставь мысленно к неполному краю палочку, если получится Р, то луна еще будет расти, пока не станет круглой, а если Р неправильная – в другую сторону смотрит, то луна скоро уменьшится и исчезнет до следующего месяца.

Кивая, Соня засыпает у деда на руках. Над полянкой стелется пряный дымок печеной картошки.

Хороший получился вечер. Один из тех, которые душевным фундаментом останутся в основании Сониного характера на всю дальнейшую жизнь, а для Павла теплой искоркой на всю оставшуюся.