Архив потерянных детей

Политические заботы: как документальный радиоочерк посодействует большему числу бездокументных детей получить убежище? Эстетическая проблема: с другой стороны, почему аудиоматериал или, если хотите, любая другая форма повествовательной подачи историй обязательно должны служить достижению конкретной цели? И пора бы мне уже понять, что подход к любой форме искусства с позиций инструментализма дает заведомо дрянные результаты: упрощенные педагогические материалы, нравоучительные романы для юношества, в целом вымученное пресное искусство. Профессиональные сомнения: но опять-таки, разве искусство ради искусства мало выставляло напоказ всю нелепость и смехотворность интеллектуального высокомерия? Этические сомнения: и почему мне вообще пришло в голову, что я могу или должна черпать свое искусство из чьих-то страданий? Прагматические соображения: может быть, я должна всего лишь с документальной точностью фиксировать события как серьезный журналист, каким я начинала на радио и в профессиональной звукозаписи? Сомнения реалистического свойства: не разумнее ли даже на пушечный выстрел не подпускать СМИ к историям этих детей, потому что, как ни крути, но чем больше СМИ освещают неоднозначную и чреватую конфликтами тему, тем сильнее соблазн политизировать ее, а в наши времена стоит теме политизироваться, и из призыва к безотлагательной конструктивной дискуссии в обществе ее превращают в разменную монету, удобную политическим партиям, чтобы проталкивать свои повестки, ничего не делая по сути. Повседневные заботы: культурная апроприация; мы в хлам забрызгали чью-то накладку на сиденье унитаза; кто я вообще такая, чтобы выскакивать с этой историей; не упускать мелочей в нашей семейной идентичности, не то развалится; опять эта тяжесть в голове, я слишком разозлена; я застряла в плену понятий западных белых англосаксов; как правильно употреблять личные местоимения, я небрежна с прилагательными, и, боже, кого, на хрен, волнует чертова путаница во фразовых глаголах?

КОПУЛА И КОПУЛЯЦИЯ

Муж желает, чтобы мы слушали музыку Аарона Копленда к балету «Весна в Аппалачских горах», пока машина преодолевает подъемы и спуски извилистой дороги через Национальный лес Чероки, ведя нас к Эшвиллу, штат Северная Каролина. Полезно и поучительно, говорит муж. Я опускаю стекло со своей стороны, вдыхаю разреженный горный воздух и соглашаюсь поискать у себя в телефоне «Весну в Аппалачских горах». Наконец мне удается поймать какой-никакой сигнал интернета, я нахожу запись 1945 года – явно оригинал – и жму на «Воспроизвести».

Мы слушаем «Весну в Аппалачских горах» всю дорогу, на протяжении миль, пока дорога взбирается на горный хребет к самой кромке горизонта и, переломившись, ныряет вниз уже по ту его сторону, – слушаем снова и снова, а потом еще раз. Муж то и дело просит меня остановить воспроизведение, запустить, потом снова остановить и в паузах подробно растолковывает детям все особенности и нюансы: музыкальный темп, смены тональности при переходе от одной части к другой, общую композицию. Он рассказывает им, что это программное музыкальное произведение, что оно рассказывает о бракосочетании между белоглазыми и как они потом заводят детей, покоряют новые земли и выживают с этих земель индейцев. Он объясняет, что такое программное музыкальное произведение, что оно не просто музыка, а рассказывает конкретную историю, что инструменты в каждой оркестровой группе – деревянные духовые, струнные, медные духовые, ударные – подчеркивают индивидуальность каждого персонажа, что инструменты в оркестре умеют общаться, как люди, разговаривать друг с другом, влюбляться, враждовать, бороться, а потом мириться.

Так, значит, духовые инструменты – это индейцы, а скрипки – это плохие парни? – уточняет девочка.

Муж кивком подтверждает ее догадку.

А эти плохие парни, па, они кто такие на самом деле? – не отстает девочка, требуя подробных объяснений, чтобы уложить в своей головке всю эту массу новых сведений.

То есть?

Я имею в виду, они что, звери, или они ковбои, или, там, монстры или медведи?

Республиканского толка погонщики и погонщицы скота, ковбои, в общем, говорит ей муж.

Девочка мгновение раздумывает, голоса скрипок как раз взвиваются ввысь, словно в предвкушении, и сообщает:

Угу, значит, иногда я бываю погонщица-ковбойша, но я вообще не республиканского толка.

Па, так получается, желает утвердиться в своих предположениях мальчик, эта песня исполняется прямо в этих горах, через которые мы сейчас едем, да?

Точно так, говорит его отец.

Но дальше, вместо того чтобы помочь детям в более тонких исторических подробностях уяснить себе, что к чему, он добавляет педантскую коду:

За исключением того, что это называется не песней, а музыкальным произведением, хотя, если точнее, это сюита.