Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III

Очень колоритен был рассказ Лодыженского о том, как Лавровку и ее маститого хозяина В.П. Воейкова удостоил своим посещением великий князь Николай Николаевич (Старший). По тем временам это было событие, и о нем долго говорили в коннозаводских кругах. Фёдор Ильич знал историю этого посещения во всех подробностях и сообщил мне интересные детали. Во время этого визита случился весьма неприятный эпизод с Л.И. Сенявиным, в то время еще сравнительно молодым коннозаводчиком. Как и все соседи Воейкова, он был осведомлен о дне и часе приезда великого князя в Лавровку и усиленно добивался попасть на прием. Однако Воейков категорически отказал ему, так как великий князь не желал видеть посторонних и хотел провести некоторое время в кругу воейковской семьи, в деревенской обстановке и тиши, чтобы обстоятельно осмотреть завод. Желанный день настал, августейший гость приближался в открытой коляске, окруженный свитой, к знаменитой Лавровке. Там уже ждали высокого гостя хозяин, его семья и служащие. Сенявин незаметно пробрался на прием и стал рядом с винокуром. Представление началось. Каково же было удивление Воейкова, когда, дойдя до винокура, он увидал рядом с ним Сенявина! Василий Петрович был находчивый человек и не растерялся. Представив великому князю винокура, он затем указал на Сенявина и сказал: «А это его помощник, “подкурок”». Великий князь с недоумением посмотрел на «подкурка» в дворянском мундире, догадался, в чем дело, любезно раскланялся и прошел дальше. Как только представление окончилось, Сенявин моментально исчез из Лавровки и больше туда во все время пребывания великого князя не показывался. Когда эта история стала известна, то все от души посмеялись над Сенявиным и больше всех великий князь.

Сенявин хорошо знал страсть Воейкова к пегим лошадям и однажды подшутил над ним. Он купил на базаре с десяток ладных пегих меринов, подстриг им хвосты и гривы и пустил в табун. Эти меринки издали имели вид крупных и дельных полуторников. Приезжает к нему Воейков. Смотрят лошадей, потом едут в табуны. На обратном пути попадается им рабочий табунок. Воейков, заинтересованный пегарями, спрашивает о них Сенявина. Тот отвечает, что это дрянь, смотреть не следует. Воейков хочет подъехать к табуну, но табун как бы случайно уходит от него. Сенявин торопит гостя и говорит, что дома ждет хозяйка и не стоит тратить время на осмотр рабочих лошадей. «Ладные жеребята! – говорит Воейков. – Какие рослые и капитальные!» Сенявин молчит. Хозяин с гостем едут дальше, и уже через несколько минут Воейков начинает торговать пегарей. Сенявин прикидывается равнодушным и не хочет продавать такую дрянь. «Полно, брось хитрить! – говорит раздраженно Воейков. – Назначай цену!» Цена была назначена, и притом довольно высокая. Когда же привели «полуторников» в Лавровку, Воейков обнаружил, что это мерины.

По словам Лодыженского, Дмитрий Петрович считал своего брата величайшим знатоком лошади и часто говорил, что если бы ему не помешали работать в Хреновом, то этот завод достиг бы европейской славы. Сам Дмитрий Петрович был большой англоман и рысаков любил меньше, чем чистокровных. Он ставил в особую заслугу брату, что тот основал в Хреновом школу наездников и взял в работу всех лошадей, то есть поступил так, как поступают в аналогичных случаях англичане. По его словам, Василий Петрович отлично знал породы рысистых лошадей и обладал редким чутьем при подборе. Лично я вполне разделяю этот взгляд Дмитрия Петровича. Василий Петрович Воейков знал рысистые породы и имел большое чутье, иначе он никогда не создал бы столько кобыл, которые впоследствии оказались выдающимися заводскими матками.

В разное время бывая в Хреновом, я, хотя и урывками, знакомился там с архивами. Меня всегда интересовала личность В.П. Воейкова и его коннозаводская деятельность. Вот выписка из одного документа, которая показывает, что Воейков делал подбор продуманно. На запрос коннозаводского ведомства, почему, мол, такие-то кобылы покрыты такими-то жеребцами, Воейков отвечал буквально следующее: «Кобыла Упрямая назначена к жеребцу Ворону 3-му, потому что оная матка произошла от Летуна 1-го, известного резвого жеребца, и от дочери Любезного, резвого жеребца. Персиянка назначена Ворону, потому что от сей матки имеется заводской жеребец Варвар, весьма резвый. Чижбица назначена, потому что она внучка Чистяка 3-го, резвого жеребца». Это очень интересный документ, который убеждает, что, желая получить в приплоде резвых лошадей, Воейков трех знаменитых маток назначил Ворону 3-му, жеребцу линии Полкана 3-го. Это показывает нам, как высоко в 1840-х годах ставилась в Хреновом линия Полкана 3-го.