Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России

Беда (Лихач – Боевая), гнедая кобыла завода М. Г. Петрово-Соловово. Не бежала, но дала знаменитый приплод. Заводская матка у Петрово-Соловово и у меня. Беда была четырех вершков росту и довольно неприятной масти – гнедой, с подпалинами грязного оттенка. По типу она была весьма далека от орловской лошади. Чувствовались многочисленные течения крови английских рысистых, чистокровных и других лошадей, которые вошли в породу Беды по женской линии. Беду с равным успехом можно было принять за превосходную полукровную кобылу из Царства Польского, и за кобылу, выписанную из-за границы, и за лошадь российского производства. Голова Беды была суха и кровна. Глаз замечательный, горевший огнем. Шея длинная, но прямоватая. Спина замечательная. Задние части тоже. Постанов ног образцовый. Сухость исчерпывающая. Особой глубины у Беды не отмечалось, но ребро при этом было очень крутое. Горячая, неукротимая, она в молодости, по-видимому, обладала большим темпераментом. При малейшем шорохе настораживалась, водила ушами и, казалось, готова была броситься вон из денника. Отдавая должное экстерьеру Беды, я все же скажу, что для орловской кобылы она не была типична.

В заводскую книгу моего завода даже не вписана знаменитая Победа. Эта кобыла была мною заглазно куплена в ноябре 1915 года у Афанасьева. Я предполагал, что возьму от нее хоть одну кобылку. Однако когда Победу привели в Прилепы, оказалось, что она в жалком состоянии – едва волочит ноги.

Поступление в завод кобыл из числа своих приплодных я отмечаю лишь в редких случаях, только если речь идет об особенно знаменитых лошадях. В 1915 году поступила в завод небежавшая Порфира, ставшая одной из лучших заводских маток в Прилепах.

В 1916 году я приобрел четырех кобыл. Забавную (Замысел – Молодица) завода Козлова я купил у Синегубкина. Синегубкин был моим постоянным покупателем и за несколько лет переплатил мне громадные деньги. Он никогда не позволил себе взять ни одной копейки куртажа, а потому, когда он предложил мне за 3000 рублей Забавную, я даже не стал ее смотреть и купил, желая этим оказать любезность Синегубкину. Забавную привели в Прилепы, где она на третий или четвертый день пала. Я ее так никогда и не видел.

Остальных трех кобыл – Сахаровку, Жар-Птицу и Паночку – я купил в июле 1916 года у наследников Б. Ф. Морозова за 13 000 рублей. Под всеми тремя кобылами были сосуны. Тем не менее это была самая неудачная покупка заводского материала, которую я когда-либо сделал. Меня интересовали только Жар-Птица и Сахаровка, но мне навязали еще Паночку, совершенно посредственную кобылу, которая мне была не нужна и которую я с трудом продал через год или два. Делая эту покупку, я отступил от своего принципа всегда брать в завод кобыл хорошего экстерьера и был за это жестоко наказан.

Сахаровка имела рекорд 2.18, но была форменным уродом. В Прилепах она прожила четыре года и после революции пала. Ее сын Стольник (р. 1917 г.) также был уродом и напоминал свою мамашу. То же следует сказать и об остальных ее детях, кроме одной кобылки от Кронпринца. Впрочем, все эти жеребята не смогли выдержать полуголодного режима и пали. Сама Сахаровка пала от неблагоприятных родов в 1920 году.

Жар-Птица 4.54 завода Рымарева была очень хороша по себе и давала превосходное потомство, однако ее детей преследовал какой-то злой рок. Жар-Птица долго пробыла в заводе, и лишь в 1925 году ее перевели на Урал.

В 1917 году завод пополнился тремя кобылами, пришедшими со стороны. Это были Пахита, Питомка и Ялта. Кроме того, из своих приплодных в завод поступили Ненависть и Леда, впоследствии давшая Ловчего. В 1917 году я уже не мог покупать кобыл и этих трех взял в обмен за Слабость у С. А. Ельчинского. Ялта и Питомка оказались просто браком, а Пахита была настолько интересна по типу, что я просил известного художника К. Ф. Юона, гостившего тогда в Прилепах, увековечить ее на полотне. Пахита была в типе старинных орловских кобыл, и я очень сожалею, что от нее ничего не удалось отвести.

На этом я заканчиваю рассмотрение того заводского материала, который поступал ко мне в завод в течение 17 лет (1900–1917). Надеюсь, читатели не посетуют, что я так подробно останавливался на истории некоторых лошадей. Единственной моей целью было выяснить значение тех или других линий, обратить внимание на отдельных выдающихся представителей или представительниц породы, а также выяснить их значение в прошлом нашего коннозаводства.