Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

– Она, черт побери, фугасная мина, – сказал я. – Страшила охотится на детей, потому что они слабы. Слишком слабы в сравнении со взрослым человеком, с его умом и волей. Как только тварь проникнет в круг, Меган замкнет его и порвет страшилу на кусочки.

– Почему же она боится? – спросил он.

– Потому что страшила достаточно силен. Он может впиться в ее разум. Это больно. Если она проявит слабость, страшила может причинить ей серьезный вред.

Ярдли долго молчал и пристально глядел на меня, затем сказал:

– Вы не мошенник. Вы в это верите.

– Угу, – отозвался я и прислонился к стене, зная, что ждать, возможно, придется долго.

– Даже не знаю, что страшнее, – продолжал Ярдли. – Если вы окажетесь психом или, наоборот, нормальным.

– Дети восприимчивы, – сказал я. – Они чутко реагируют на эмоции матери. Если мама напугана и взволнована, они будут испытывать то же самое. Если это поможет вам, воспринимайте весь ритуал как своего рода волшебное перышко, которое я дал детям.

Ярдли снова нахмурился и кивнул:

– Как в мультике про Дамбо.

– Угу, – согласился я. – Через пару месяцев именно так будет проще всего осмыслить случившееся.

Он тихо и горько усмехнулся:

– Да неужели?

– Точно.

– Вы часто это делаете.

– Угу.

Мы молча ждали около получаса. Затем Ярдли сказал:

– Я занимаюсь расследованием жестоких преступлений. – (Я повернул к нему голову.) – Я помог сестре обосноваться здесь, в Пекулиаре. Забрал ее из города. Чтобы она не переживала за безопасность детей. Понимаете?

– Понимаю.

– Я повидал за свою жизнь много мерзости, – тихо продолжил Ярдли. – Я не… Страшно подумать, что мои племянницы и мой племянник могут оказаться на одной из тех фотографий, из-за которых мне нет покоя ни днем ни ночью.

Я кивнул, молча слушая его.

– На прошлой неделе я выехал на место преступления, – сказал Ярдли спустя некоторое время. – Муж сильно избивал жену и детей. Но наши руки были связаны. Мы не могли упечь его за решетку. Однажды ночью он зашел слишком далеко, пустил в ход нож. Убил жену и одного из детей, у второй девочки останутся шрамы по всему лицу… – Лицо самого Ярдли побледнело. – А теперь происходит это. Дети сами не свои. Служба опеки заберет их, если положение не изменится.

Я тяжело вздохнул:

– Я сам вырос в этой системе. Я сирота.

Он кивнул.

– Что-то непременно должно измениться, – сказал я.

Он еще раз кивнул, и мы опять замолчали. Где-то между половиной двенадцатого и двенадцатью из комнаты старшей дочери раздался крик. Мы с Ярдли в изумлении переглянулись.

– Кэт, – сказал он.

– Что за черт? – пробормотал я.

Через несколько секунд начала кричать младшая девочка, так же мучительно и пронзительно, как прошлой ночью.

А затем завопила Меган.

– Проклятье! – выругался Ярдли. Он выхватил пистолет и встал у меня за спиной. Я открыл дверь в комнату Тамары и Джои.

Меган сидела на корточках в центре круга и раскачивалась из стороны в сторону. Светильники мигали. Когда я вошел, Джои завопил и сел на кровати. Было видно, что он измотан и напуган.

Я заметил что-то в круге рядом с Меган – тень, которая исчезла через мгновение после того, как свет перестал мигать. Этот страшила оказался медлительнее других. Размером с шимпанзе, он держался расплывчатыми конечностями за плечи и талию Меган, голова его покачивалась, словно он терзал зубами лицо женщины.

Лицо Меган было искажено от страха и боли. Я не винил ее. Да чтоб мне провалиться, это был самый большой страшила, которого я видел! Обычно они не крупнее енота.

– Мег! – закричал Ярдли и бросился к ней. Я схватил его за руку.

– Нельзя размыкать круг! – крикнул я. – Уведите отсюда детей! Заберите детей!

Он на секунду замешкался, затем подхватил под мышки Тамару и Джои и вынес их из комнаты.

Я подошел к краю круга, размышляя о том, что делать дальше. Черт побери, чем питалось это создание? Если я разомкну круг, страшила сможет убежать, а в нем бурлил тот чертов аналог адреналина, который характерен для темных духов. Он будет сражаться изо всех сил, чтобы сбежать, а следующей ночью вернется, став еще более крупным и голодным.

Какой бы злобной ни была эта тварь, Меган все еще могла победить ее. Она ощущала эмоции и обрывки мыслей других благодаря природному дару, который иногда воспринимался как обычная интуиция. А значит, смогла выработать защитные механизмы, не дававшие ей сойти с ума в толпе людей.

– Меган! – воскликнул я. – Ты можешь победить это существо. Думай о детях!

– Они страдают! – закричала она. – Я чувствую!

– Ваш брат забрал их… с ними все хорошо, – крикнул я в ответ. – Это ложь, страшила пытается надавить на вас! Не позволяйте ему обмануть себя!

Меган в отчаянии посмотрела на меня, и я увидел, что она ожесточилась. Она оглянулась на призрачного бугимена, напавшего на нее, ее губы растянулись в оскале, изо рта вырвалось рычание.

– Они мои! – выплюнула она слова, полные ядовитой желчи. – Мои малыши. И ты к ним больше не притронешься!

– Прочь! – крикнул я ей. – Скажи ему, пусть катится прочь!

– Прочь! – закричала Меган. – Прочь! ПРОЧЬ!