Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

Рука была в ужасном состоянии, а спина, похоже, превратилась в сплошной синяк, когда геносква швырнул меня в ту припаркованную машину. Простреленная голень пылала. Ступни не отставали – какого черта, я что, ошибся с размером обуви? Колени болели, и я каким-то образом умудрился порезать язык и десну – раньше я этого не замечал, а вот сейчас еще как заметил.

А голова… боже, моя голова! Крошечная серебряная сережка Мэб была холодной, как грузовик мороженого в Антарктиде, но сталь приглушила ее действие, и казалось, что моя голова вот-вот расколется, выплеснув потоки расплавленного свинца.

Осознав, что именно придется блокировать, я потратил секунду на перестройку мысленных щитов и медленно выпрямился.

– Гарри, ты бледный как смерть, – сказал Майкл.

– Больно, – отрывисто бросил я. – Справлюсь.

Я спрятал ключ от наручников в карман, затем взял свой огромный вещмешок и начал в нем рыться. Я привязал кожаный ремешок к посоху и теперь носил его на плече, как ружье.

– Грей, когда мы окажемся внутри, я устрою светозвуковое шоу. Если захочешь что-то сделать с охранниками, постарайся их не убивать.

– Или? – поинтересовался Грей.

– Я сниму наручники и рассержусь.

– Может, я просто дам им пристрелить тебя, – ответил он.

Я мило улыбнулся.

– И кто тогда откроет тебе портал в хранилище? Мне потребовались годы, чтобы этому научиться. Уверен, Эшер тут не поможет. – Я прищурился. – Можно вопрос?

– Валяй.

– К чему браться за такую работу? – спросил я. – Человек с твоими талантами может добыть деньги любым способом.

Грей пожал плечами:

– Никакого секрета. Все должны платить ренту. – Последнее слово он выделил голосом.

– Не понимаю.

– Знаю. – Грей безмятежно улыбнулся. – Не мои проблемы.

– Если позволите, джентльмены, – заговорила Вальмон, впервые за все время езды в фургоне. – Вы можете считать свою часть работы легкой, однако моя часть практически невыполнима. Я бы попросила вас немного помолчать.

Я посмотрел на Вальмон, хмыкнул и умолк, занявшись перекладыванием содержимого вещмешка.

Ехать пришлось недолго. Фургон остановился, и секунду спустя Джордан открыл заднюю дверь.

Капристи-билдинг – один из небоскребов на северном краю центра Чикаго, прямо напротив парка Линкольна. Это мало чем выдающееся современное здание из белого бетона и стекла: сплошные скучные квадраты и прямые углы, поднимающиеся к сочащимся дождем небесам.

С учетом погоды и времени суток улицы были пустынны и тихи – что меня немного встревожило. Эта тишина привлекала внимание к нашим фургонам. Я вышел наружу, поскользнулся и упал бы, если бы не схватился за борт. Ну конечно. Зимняя мантия больше не помогает справиться с наледью.

Прозрачный полудюймовый слой льда покрывал все поверхности, насколько хватало глаз. Обледенелые провода провисли. Деревья в парке за моей спиной согнулись почти вдвое, здесь и там валялись ветки, сломавшиеся под ледяной тяжестью. Улицы превратились в настоящий кошмар, и только осторожное вождение и вес груженых фургонов спасли нас от заносов.

Вывеска на первом этаже Капристи-билдинг сообщала: «ЧИКАГСКИЙ ТРАСТОВЫЙ БАНК „ЧЕСТНОСТЬ“». Отличное название для банка мафиози. На первом этаже располагалось фойе, хранилища находились на нижних уровнях. Фасад здания был наполовину стеклянным, и я видел внутри охранника, который смотрел на фургоны.

– Майкл, – сказал я, шагая к охраннику и доставая на ходу из вещмешка нужные мне предметы. – Двери.

Майкл обогнал меня и произнес, словно напоминая себе:

– Это здание принадлежит большому мерцавцу и помогает ему в его преступных делах.

Затем он обнажил Амораккиус, нанес два размашистых удара, и дверь передо мной лишилась стекла.

Я использовал материалы, приобретенные днем ранее, а именно самовоспламеняющуюся бутановую горелку и две дюжины больших «римских свечей», склеенных вместе изолентой. Когда Майкл отпрыгнул в сторону, я уже зажал «свечи» под левой рукой и подносил горелку к фитилям. К тому времени как охранник начал подниматься со стула, двадцать четыре «римские свечи» принялись выпускать визжащие заряды, которые взрывались с оглушительным треском.

Это был бесконечный поток огня, звука, света и дыма, и бедный охранник понятия не имел, как реагировать. Он возился с пистолетом, когда первый заряд взорвался в футе от его носа, и не успел прийти в себя, как оказался под постоянным обстрелом.

Неприятно в этом признаваться, но… это было здорово. Мне словно дали в руки личную пиротехническую мини-пушку. Запахло жженой серой, все затянуло густым дымом, который, как я надеялся, собьет с толку камеры слежения.

За несколько секунд в охранника попало два или три десятка шипящих снарядов, и он укрылся под столом, а я продолжал шумно обстреливать стену над его головой. Пока я этим занимался, в фойе ворвался Грей, увернулся от последних залпов моих орудий и с сокрушительной силой ударил охранника в челюсть.

Тот со стоном осел.

Грей заглянул под стол и сказал:

– Он включил беззвучную сигнализацию.