Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

– Кроме того, – сказал я Томасу, – я меньше беспокоюсь о том, что они используют кровь, чтобы меня выследить, чем о том, что посредством крови они остановят биение моего сердца. Или, знаешь, сделают так, чтобы оно со взрывом вырвалось из моей груди.

Томас замер:

– Они действительно могут это сделать?

– О господи, – проговорил Баттерс, часто моргая. – Так вот что это было?

– Да, они могут это сделать и, вероятно, делали, если ты имеешь в виду все убийства, связанные с налетом на наркоторговцев «Третьим глазом», – ответил я. – Баттерс, что тут происходит? Ты закончил или нет?

– Голод мне в глотку, – пробормотал Томас, внезапно посерьезнев. – Гарри… может, нам уже следует вовсю чертить круги или что там обычно делается?

– Бессмысленно, – сказал я. – Если уж они завладели твоей кровью, значит завладели. Возможно, убеги я и спрячься где-нибудь в Небывальщине… но и это не дает гарантии.

– А сколько крови им нужно? – спросил Баттерс.

– Зависит от многого, – сказал я. – Например, от того, насколько эффективна их магия, как высок уровень их мастерства. Еще от того, насколько свежа кровь. Зависит от дня недели и фазы Луны, насколько мне известно. Признаться, я никогда не экспериментировал с кровью. Чем больше энергии они посылают по направлению к тебе, тем больше крови им нужно.

– Что это значит? – спросил Баттерс. – Сядь ровно, чтобы я мог перевязать эти раны.

Я сел и поднял руки, чтобы не мешали, продолжая объяснять:

– Выслеживающее заклинание почти пустяк, если речь идет об уровне энергии. Для этого им вообще много не понадобилось бы.

Баттерс несколько раз обмотал льняным бинтом мой торс.

– Но если они захотят, чтобы твоя голова взорвалась, крови нужно гораздо больше?

– Зависит от того, насколько они владеют искусством, – сказал я. – Они же не обязаны расплющивать тебе голову, словно кувалдой. Может, они просто засунут тебе пестик для колки льда в нос. Меньше усилий – и концентрация на меньшей площади, понимаешь? – Я слегка вздрогнул. – Если они получили мою кровь и умеют пользоваться ею, то мне крышка – без вариантов. Но пока этого не случилось, я буду считать, что у меня все-таки есть шанс, и вести себя соответственно.

Воцарилось молчание, и я понял, что оба – Баттерс и Томас – уставились на меня.

– Что? Магия – опасная штука, ребята, – сказал я.

– Да, для всех нас, – проговорил Баттерс, – но, Гарри, ведь ты…

– Что? Пуленепробиваемый? – Я покачал головой. – Магия такая же, как и жизнь вообще. Не имеет значения, сколько раз какой-то тип может качнуться на скамье для пресса и умеет ли он ломать деревья голыми руками. Вгони ему пулю в голову, и он мертв. Я достаточно тренирован для того, чтобы встать там, где пуля меня не достанет, и стрелять умею лучше, чем большинство людей, но я так же уязвим, как любой другой.

При этой мысли я нахмурился. «Уязвим, как любой другой». Что-то не давало мне покоя под поверхностью моих сознательных расчетов, но я никак не мог вытолкнуть это что-то в зону обозримости. Пока.

– Штука в том, – сказал я, – что если они собирались попытаться убить меня магией, у них уже было время это сделать.

– Если только они не приберегают подлянку на будущее, – заметил Баттерс.

Я сделал усилие, чтобы не зарычать вслух:

– Да. Спасибо. Так ты закончил?

Баттерс оторвал кусок пластыря, прихватил им конец бинта и вздохнул:

– Да. Только постарайся не… знаешь ли – не двигаться, не прыгать вокруг, не развивать бешеную активность, не трогать грязные вещи и вообще не делать того, что ты, как мне известно, все равно собираешься делать в ближайшие двадцать четыре часа.

– Двенадцать часов, – поправил я, свешивая ноги со стола.

– Ох, – вздохнул Баттерс.

– Где моя рубашка? – спросил я, вставая.

Томас пожал плечами:

– Я ее сжег. Хочешь взять мою?

– После того, как ее заляпали твои кишки? – спросил я. – Фу.

Баттерс заморгал и посмотрел на Томаса.

– Боже, – сказал он. – Тебя подстрелили.

Томас ткнул большим пальцем в направлении Баттерса:

– Рекомендую: доктор Маркус Уэлби[35].

– Я, пожалуй, предпочел бы Дуги Хаузера[36], – сказал я.

– Сойдемся на Маккое?[37] – спросил Томас.

– Прекрасно.

– Тебя подстрелили! – раздраженно воскликнул Баттерс.

Томас пожал плечами:

– Да. Слегка.

Баттерс издал оглушительный вздох. Потом взял бутылку с дезинфицирующим средством, рулон бумажных полотенец и принялся протирать стол.

– Боже, как я ненавижу вот такую медицинскую хрень в стиле Франкенштейна и Гражданской войны. Дай мне секунду. Потом ложись.

Я оставил их и побрел через всю квартиру в свою спальню. В комнату Молли для гостей. Я открыл дверь, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Кэррин, и вошел внутрь – надеть какую-нибудь поношенную рубашку.

Я нашел одну – ровного черного цвета с белой эмблемой Человека-Паука. Черная форма. В ней Паук выглядел бы так, словно сменил команду и взгрустнул по этому поводу. Мне она пришлась в самый раз.

Я нырнул в рубаху, повернулся – и едва не выпрыгнул из ботинок, когда Кэррин бесшумно закрыла за собой дверь спальни.

Я долго стоял не шевелясь. Единственным источником света была маленькая тусклая свеча.