Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

Кэррин смотрела на меня с непроницаемым выражением лица.

– Ты не звонишь, – сказала она, и уголок ее рта искривился, но не в улыбке. – Ты не пишешь.

– Да, – отозвался я. – Кома.

– Я слышала, – сказала она. Потом скрестила руки на груди и прислонилась к двери. – Томас и Молли оба говорят, что это действительно ты.

– Ага, – сказал я. – Как ты меня нашла?

– Сканер. Последний раз, когда в Чикаго взорвалась бомба, это произошло в здании, где находился твой офис. Я услышала, как на улице рванула еще одна, потом звуки взрывов и стрельбы над озером утром сразу после рассвета. Несложно вычислить.

– А как ты проследовала за мной?

– Никак, – сказала Мёрфи. – Я села в засаде у дома Томаса и последовала за типом, который шел, чтобы разыскать тебя. – Она рассеянно приподняла ступню и коснулась ею лодыжки другой ноги, словно у нее там чесалось. – Его звали Туз… что-то в этом роде.

Я кивнул:

– Ты запомнила.

– Я всегда отслеживаю плохих парней, – сказала она. – И кстати… Я слышала, что ты теперь принадлежишь Мэб.

Эти слова ударили меня, как пощечина. Кэррин долгое время была полицейским. Она знала, как манипулировать подозреваемым.

Я догадался, что попал в число подозреваемых.

– Я не кокер-спаниель.

– Конечно нет, – согласилась она. – Но есть существа, которые могут что-то проделывать с твоей головой, и мы оба это знаем.

– Значит, ты думаешь, это со мною произошло? – спросил я. – Что Мэб вылепила мой мозг, придав ему новую форму?

Выражение ее лица смягчилось.

– Я думаю, она сделает это медленнее, – сказала Кэррин. – Ты… непредсказуемая личность. Обычно ты решаешь проблемы без колебаний и быстро. Ты и думаешь так же. Я готова поверить, что ты нашел какой-то способ помешать ей… Не знаю. Переписать тебя.

– Я сказал ей, что, если она попытается это сделать, я начну свирепствовать.

– Боже, – проговорила Кэррин. – А разве еще не начал?

На ее губах возникла полуулыбка. На секунду все стало почти в порядке.

Но потом ее лицо снова потемнело.

– Думаю, она сделает это медленнее. По дюйму зараз, когда ты не видишь. Но даже если она этого не сделает…

– Что?

– Я не сержусь на тебя, Гарри, – сказала она. – И ненависти к тебе у меня нет. Я не думаю, что ты прогнил. Но множество людей угодили в ту же ловушку, что и ты. Людей получше, чем любой из нас.

– А, – сказал я. – В ловушку Злой Королевы фэйри?

– Господи, Гарри, – тихо сказала Мёрфи. – Не обязательно хихикать, носить черное и расписываться кровью, чтобы стать злобным монстром. Как, черт подери, ты думаешь, это происходит? – Она покачала головой, в глазах ее читалась боль. – Такое происходит с людьми. Обычными людьми. Они делают сомнительный выбор, возможно по очень веским причинам. Они делают выбор за выбором, и ни один из них не устраивает бойню святых, не забивает сотнями детенышей тюленей, не ведет себя как псих в обитой резиной камере. Но все это по чуть-чуть суммируется. А потом в один прекрасный день они оглядываются вокруг и понимают, что зашли настолько далеко за черту, что уже не помнят, где она проходила прежде.

Я отвернулся. Что-то ныло в груди. Я ничего не сказал.

– Ты понимаешь? – спросила она тихим голосом. – Понимаешь, насколько предательски ненадежной стала почва, на которой ты стоишь?

– Абсолютно, – сказал я.

Она несколько раз кивнула. Потом сказала:

– Думаю, это уже кое-что.

– И все? – спросил я. – Я имею в виду… Это единственная причина, по которой ты пришла сюда?

– Не вполне, – сказала она.

– Ты не доверяешь мне.

Ее глаза не встретились с моими, но и взгляда моего она не избегала.

– Это в значительной степени будет зависеть от последующих нескольких минут.

Я вдохнул и выдохнул, сжав губы, затем снова и снова, стараясь оставаться спокойным, с ясной головой.

– Ладно, – сказал я. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Череп, – ответила она. – Я знаю, что это такое. И Баттерс знает. И… он слишком могуществен для того, чтобы оставить его не в тех руках.

– В смысле, моих? – спросил я.

– Я расскажу тебе, что я знаю. Я знаю, что ты вломился в его жилище, когда он был на работе, и забрал череп. Я знаю, что ты оставил Энди в синяках и порезах. И знаю, что, уходя, ты все разнес там вдребезги.

– И это, по-твоему, значит, что я стал негодяем?

Она склонила голову набок, словно размышляя над сказанным.

– Я думаю, ты, вероятно, действуешь, руководствуясь каким-то принципом безрассудного героя-одиночки. Скажем так… меня беспокоит, что тебе приходится жонглировать уже слишком многими вещами.

Я подумал о том, чтобы рявкнуть на нее, но… она была права. Боб – слишком мощный ресурс, чтобы позволить ему попасть в руки человека, который не сможет распорядиться им ответственно. А я исполнял роль Зимнего Рыцаря на полных оборотах около двенадцати часов и уже узнал многие тревожащие вещи о себе самом. За двенадцать часов.