Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

Слова Матери-Лето сделали всю ситуацию с «порублю-на-жаркое» более понятной. Существа типа Матери-Зимы мучили людей – и никак не наоборот. Я ранил ее гордость и всю ее сущность, а в сверхъестественном мире такие оскорбления редко прощаются и никогда не забываются.

– Она уравновешивала чаши весов, – сказал я тихо. – Вы это имели в виду?

Мать-Лето кивнула, выражая согласие:

– Твоя фраза слишком проста, но неверной ее не назовешь. – Она остановилась и повернулась, глядя на меня. – Она не может отвести тебя в те места, куда мы должны идти, если ты хочешь понять.

– Понять что? – спросил я.

Ее зеленые глаза отражали переливы осеннего леса.

– Что стоит на кону, – ответила она. – Если твой выбор – идти со мной, то, что увидится, нельзя будет сделать неувиденным, и то, что познано, нельзя будет снова сделать неизвестным. Это может повредить тебе.

– Повредить мне – каким образом? – спросил я.

– Ты можешь никогда больше не познать покоя ночи. Знание – сила, молодой человек. Сила творить добро – и сила причинять вред. Есть знания, способные вредить. Есть и такие, что могут убить.

– А что произойдет, если у меня не будет этого знания?

Мать-Лето улыбнулась с мягкой грустью в глазах:

– Тогда ты сохранишь благословенное неведение – и вверяешь наши судьбы игре переменчивого случая. Делай выбор, хорошенько подумав.

Я размышлял над выбором, наверно, целых десять секунд.

Я что хочу сказать: бросьте вы это.

Я все-таки, мать его, чародей, люди!

– Лучше знать, чем не знать, – сказал я тихо.

– Почему? – бросила мне вызов Мать-Лето.

– Потому что человек не может по-настоящему делать выбор, не имея знания, мэм.

– Даже если оно будет преследовать тебя? Вредить тебе? Изолировать тебя?

Я подумал еще немного и сказал:

– Особенно тогда. Покажите же мне.

На лице Матери-Лето промелькнули эмоции – мягкая боль и сожаление.

– Да будет так, – промолвила она тихо. – Идем со мной.

Глава 33

Я вошел в древний лес, держа Мать-Лето под руку, следуя по широкой, извилистой тропинке.

– Ты не возражаешь, если я задам тебе вопрос, пока мы идем? – спросила Мать-Лето.

– Нисколько, мэм, – ответил я.

– Что, по-твоему, с тобой произойдет, если ты не подчинишься приказу Мэб?

– Приказу? – переспросил я.

– Не хитри, дитя, – фыркнула Мать-Лето. – То, что знает мой антипод, Мать-Зима, знаю и я. Мэб приказала тебе убить Мэйв. Как думаешь, что произойдет, если ты ослушаешься ее?

Прежде чем ответить, я некоторое время шел молча:

– Думаю, это зависит от того, останется ли Мэб на своем месте, когда рассеется дым, – сказал я. – Если да… она будет расстроена. Тогда со мной произойдет то же, что и с Ллойдом Слейтом. А если она не…

– Да?

– Тогда Мэйв получит мантию Мэб и станет новой Зимней Королевой.

– Вот именно, – сказала Мать-Лето. – Со временем между ними вряд ли будет заметна разница. Но в ближайшем будущем… как, по-твоему, отнесется к тебе Мэйв?

Я открыл рот и снова закрыл его. Воображение живо рисовало мне кошмары: Мэйв, взлетевшая на недостижимые прежде высоты, с ее новообретенной властью, хихикающая, мучающая и убивающая налево и направо просто потому, что в состоянии это делать. Мэйв из тех, кто живет, чтобы отрывать мухам крылышки.

И я знал наверняка, чьи крылышки первыми привлекут ее внимание.

– Вот ведь чертовщина, – выругался я.

– Именно, – согласилась Мать-Лето. – А если ты прислушаешься к приказу Мэб?

– Мантия Мэйв перейдет к кому-то другому, – сказал я. – И что, если… к противнику? Это слово я могу произнести безопасно?

Мать-Лето улыбнулась:

– Поэтому мы и пользуемся этим словом, а не именем, сэр Рыцарь. Да.

– Если противник завладел Мэб, – продолжал я, – ему необходимо выбрать агента, чтобы облачить в мантию Зимней Леди. Две трети Зимнего двора попадут под его влияние. – Я обернулся, чтобы посмотреть на домик, оставшийся позади. – Что, похоже, может повредить Матери-Зиме.

– Несомненно, – подтвердила Мать-Лето. – Более всего мы уязвимы для своих ближних.

– Я никогда не считал, что Бабушка-Тесак может быть близка кому бы то ни было, мэм.

Морщинки в уголках глаз Матери-Лето стали глубже.

– О, она… Как бы выразиться? Она любит напускать на себя грозный вид. Но по-своему ей все это не безразлично.

Я скептически приподнял бровь:

– Примерно, как – по-своему – я нравлюсь ей?

Мать-Лето ничего не ответила, и мы начали углубляться в более тенистую часть леса.

– Временами очень трудно от таких тесных связей со смертными.

– Для вас?

– Для любых фэйри, – ответила она.

– Что вы имеете в виду?

Она указала на себя:

– Мы выглядим почти как люди, не так ли? И большинство нашего народа тоже – или же они напоминают других существ смертного мира. Собак, птиц, оленей и так далее.

– Безусловно, – признал я.

– Вы бесконечно очаровательны. Мы рожаем наших детей от смертных. Мы перемещаемся и вибрируем в соответствии с сезонами смертных. Мы танцуем под музыку смертных, строим наши дома, уподобляя их жилищам смертных, лакомимся пищей смертных. Мы замечаем, что какой-то своей частью становимся похожими на них, но все же мы – не они. Многое из того, что они думают и чувствуют, многие их поступки просто необъяснимы для нас.