Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни

– Мистер Этри лично приказал выполнить проверку на безопасность, – сказал охранник. – Ее уже проверили на наличие оружия, взрывчатки, токсинов и всех типов колдовства, мисс Карпентер. Прямо сейчас ее моют под водопадом, чтобы смыть любые отслеживающие заклинания, которые могли остаться на ней. Ту же процедуру мистер Этри использует для безопасности своих автомобилей, мисс.

– А кто пригнал ее? – спросила Молли.

Охранник достал из кармана маленький блокнот и сверился с ним:

– Местный механик по имени Майк Атаги. Думаю, здесь есть фото…

Он полистал странички и достал цветную ксерокопию, лежащую сложенной в блокноте:

– Вот, это он.

Я наклонился, чтобы взглянуть на фото. Да чтоб меня! Это был мой старый механик Майк. Он вытворял чудеса, когда требовалось отремонтировать мой «Голубой жучок», и работал с талантом, граничащим с волшебством, когда требовалось воскресить мою машину из мертвых снова, снова и опять.

– А он сказал, кто доставил ему машину? – спросил я.

Охранник снова проверил записи:

– Вот! Она стояла у мастерской, когда он пришел на работу, вместе с задатком и заказом на срочность исполнения, где было написано: «Отремонтируй это для Гарри Дрездена и верни по следующему адресу, иначе пожалеешь, ничтожный смертный слесарь».

– Кот Ситх, – понял я. – Что ж, по крайней мере, он работал, пока мы были на острове.

Раздался низкий утробный звук, и «мунстермобиль»[42] плавно подъехал к воротам гаража. С его блестящей поверхности капала вода, а сам он выглядел как левиафан с глазами-фарами, вынырнувший из глубин. На нем еще виднелось несколько вмятин и царапин, но разбитое стекло было заменено, и двигатель звучал прекрасно.

Ладно, я не фанат автомобилей или чего-либо в этом роде, но гитарное соло из рок-хита «Bad to the Bone» внезапно заиграло у меня в голове.

– Колеса, – сказал я. – Великолепно.

«Мунстермобиль» плавно подрулил к нам и остановился. Капли воды все еще стекали по его железным бокам. Из него выбрался еще один охранник, оставив водительскую дверцу открытой, и обежал машину, открывая пассажирскую дверцу для Молли.

Я тронул Молли за плечо, не давая ей сесть в машину немедленно, и очень тихо сказал:

– Насколько ты доверяешь своему другу мистеру Этри?

– Этри может возражать тебе, – сказала Молли. – Он может переломать тебе кости. Может перерезать тебе глотку во сне и закопать в землю живым. Но он никогда, никогда не солжет о своих намерениях. Он не друг, Гарри. Но он мой союзник. И в этом он хорош.

Я хотел сострить что-нибудь насчет выражения недоверия любому, кто живет слишком близко к Феерии, но сдержался. Во-первых, свартальвы довели паранойю до уровня высокого искусства, во-вторых, я не сомневался, что они подслушивают все, что говорится на их территории, за исключением частных комнат. С другой стороны, у них имелась железобетонная репутация по части порядочности и нейтральности. Никто не схлестнется со свартальвом без последствий – хотя, скажем прямо, свартальвы редко дают кому-либо серьезный повод схлестываться с ними. И на этом они заработали массу уважения.

Кроме того, репутация велит им твердо держаться данных обещаний, условий, закона – по крайней мере, его буквы.

– Каковы же условия вашего союзничества? – спросил я, подходя к водительской дверце.

– Мне достается квартира, – сообщила Молли. – В смысле, она моя. Я ее владелица. Они следят за ее состоянием следующие пятьдесят лет, и, если я все еще остаюсь на их территории, они считают меня гражданином своей нации со всеми вытекающими правами и привилегиями.

Когда мы сели в машину и захлопнули дверцы, я присвистнул:

– А что ты им даешь за это?

– Блюду их честь. Иногда возникала проблема с бомбой, и я ее разминировала.

– Адские погремушки! – проговорил я. – Посмотри-ка на себя, совсем взрослая стала.

– Это вы были взрослым, – возразила Молли. – Весь сегодняшний день.

Когда мы отъезжали, я старался выглядеть не очень виновато.

– Гм.

– Понимаете, я чувствую это, – проговорила она. – Давление внутри вас.

– Мне удалось его сдержать, – сказал я, трогая машину с места. – Не беспокойся. Я не позволю ему заставить меня… отнять у тебя что бы то ни было.

Молли сложила ладони на коленях, опустила взгляд и сказала слабым голосом:

– Если это предлагается по доброй воле, вы можете взять. В таком случае вы просто принимаете подарок.

Частью своего существа я чувствовал, как что-то разрывается в моей груди, – такой глубокой оказалась боль, которую я испытал, услышав надежду и неуверенность в голосе Кузнечика.