Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник

Я крутнул головой так, словно у меня была каучуковая шея, и увидел, что Брэдли пытается встать на ноги. Баттерс подгонял детей и милую старушку, но даже при наилучшем раскладе передвигались они небыстро, а на виду у йотуна оставались в высшей степени уязвимыми.

Короче говоря, выбор я сделал в мгновение ока.

Самоубийственный, но однозначный.

Я ринулся в бой.

Мёрфи пробежала мимо и скрылась у меня за спиной, а йотун взревел и вскинул топор, вспыхнувший в тандеме с разгоравшейся яростью великана. Йотун взревел, размял мышцы – каждая величиной с европейский автомобиль, – рванулся ко мне со всей силой невероятно мощного тела и метнул топор параллельно земле. Тот устремился ко мне, вращаясь, словно нож газонокосилки.

Как минимум полтонны твердого и острого металла, объятого пламенем, летело, будь оно неладно, прямиком мне в лицо.

Глава 21

Непросто сдержать удивление, глядя, как силен человек, когда он знает, что делает.

Йотун знал, что делает. В этот бросок он вложил столько грубой силы, что остановить топор я не сумел бы ни при каком раскладе, даже если бы излил в защитный барьер всю свою чародейскую силу. В буквальном смысле всю, до последней капли.

Но пожалуй, я мог изменить траекторию полета.

Я мобилизовал волю, напитал ею защитный браслет на левом запястье, и, едва магическая энергия сплелась с шероховатостями материала и резных рун, медяшка вмиг разогрелась, зашипев и засверкав шальными искрами золотисто-зеленой силы, и передо мной материализовалась мерцающая плоскость. Я упал на колено и наклонил щит на себя. Хорошенько так наклонил, градусов на семьдесят от вертикали.

При встрече гигантского топора с моим барьером произошел взрыв магической и кинетической энергии. Я не преувеличиваю. Центром этого взрыва стала точка соприкосновения пылающего лезвия с мерцающей плоскостью, и я с запоздалым изумлением сообразил, что йотун наделил оружие немалой толикой волшебной силы.

Мир побелел и умолк.

Меня отшвырнуло на добрых пятнадцать футов, и в итоге я врезался в едва набравшего скорость Брэдли. Как это ни прискорбно, в результате снова пострадал Рудольф. Какая жалость. Следующую секунду я провалялся в полном ошеломлении, наблюдая, как осколки стекла из сотен разбитых окон с призрачно-сонной медлительностью сыплются на тротуар. Браслет разогрелся так, что опалил кожу, а Зимняя мантия рассылала по телу щекотные пульсы, давая понять, что происходит с моим организмом.

Я потряс головой и обвел пространство мутным взором. Топор, угодивший в преграду под непрямым углом, отлетел выше и чуть левее, чтобы по самую проушину зарыться в стену офисного здания, будто циклопический дровосек оставил его там, чтобы поплевать на ладони и снова взяться за работу.

Ах да. Йотун.

Опираясь на посох, я кое-как встал на ноги и снова потряс головой в попытке очистить уши от перезвона треклятых бубенцов.

И тут снова дрогнула земля.

Я поднял глаза и увидел великана. Несколько секунд йотун разглядывал меня ярдов с двадцати, нахмурившись и озадаченно склонив голову к плечу, а затем громыхнул так басовито, что я едва разобрал произнесенное слово:

– Сейдрмадр.

Черт подери, ему что, поболтать захотелось? Я поднял глаза:

– Йотун.

Он наморщил лоб. Кожа у него была красноватая, черты лица грубые, будто вырубленные топором, а полные холодной ярости глаза под тенью шлема настолько зеленые, что смотреть больно. С такого близкого расстояния я рассмотрел глубокие некрасивые шрамы вокруг его губ, поблекшие от времени, но все равно бугристые и неприятные на вид.

– Представься и поведай о своих подвигах, чтобы я знал, кого убью, – сказал йотун.

Ах да, конечно. Матерый норд, викинг до мозга костей. Во мне он видел достойного противника, так что настало время бахвалиться, и меня это вполне устраивало, поскольку моим подопечным требовалось время на побег.

Я взглянул за спину. Брэдли не без труда вставал с тротуара, с великой нежностью баюкая девочку в колыбели изодранных и кровоточащих рук, и меня вдруг осенило. Я понял, как этот человек оказался в детском саду.

Эта девчушка была его дочерью.

Господи…

Будь на той улице Мэгги, я спятил бы от ужаса.

Нетрезво шатаясь, Брэдли выпрямился и взглянул на немощного Рудольфа. Тот шевельнулся.

– Спасайте девочку, – велел я негромко, но со значением. – Она гораздо важнее. А я помогу Руди.

Детектив медлил с решением. Разумеется. Хороший коп не бросит напарника. Но той ночью Брэдли видел немало жутких вещей, а посему сделал тот же выбор, что и почти любой отец, доведись ему оказаться в подобной ситуации.

Он прижал малышку к груди и бросился бежать.

Я же снова повернулся к великану, выпрямился во весь рост – так, что мои глаза оказались на уровне нижней части его квадрицепса, – и приступил к делу: