Архивы Дрездена: Поле боя. Сочельник

Она имела в виду железо. По неизвестным причинам – по крайней мере, я не слышал, чтобы кто-то разгадал эту загадку, – фэйри, и сидхе в частности, уязвимы перед железом и некоторыми его сплавами. Этот металл обжигает их и вызывает дурноту, действуя одновременно как раскаленное клеймо и радиоактивный уран. Я знал, что волшебный металл их брони обеспечивает некоторую защиту от ран, но само наличие большого количества железа в непосредственной близости лишит наше войско сил и присутствия духа. Какое-то время сидхе смогут сражаться, но на долгой дистанции о победе не может быть и речи.

И выкиньте из головы фразу «холодное железо». Некоторые настаивают, что здесь имеется в виду железо холодной ковки, но на самом деле это поэтическая метафора, а не инструкция по созданию прототипа с нужными химическими свойствами. Если в сплаве достаточно железа, он сделает свое дело.

Случись мне воевать с сидхе, я заказал бы самосвалы этого металла. Много самосвалов. Плюс специальное оборудование для погрузки железа на означенные самосвалы. Поэтому неудивительно, что Корб снабдил свое воинство железом.

Мэб развернулась, собираясь ринуться в новую атаку, но тут в воздухе загудела неприятная нота, такая низкая, что еще немного – и она покинула бы диапазон моего слуха. Подобный звук можно услышать в фильмах-катастрофах, когда рушится множество зданий. И пожалуй, во время землетрясения.

Чародейскими чувствами я ощутил полновесную пульсацию магии земли.

Понимая, что на предупредительные возгласы нет времени, я воззвал к Зимней мантии, требуя силы и скорости, и бросился к Мэб. В последнюю секунду единорог извернулся, пытаясь защитить наездницу от меня, но ему не хватило сноровки, да и двигаться мешало обилие каменных изваяний.

Еще в прыжке я заметил рой зубчатых металлических копий, изготовленных из чего-то вроде арматуры, наверняка взятой из обломков разрушенных зданий.

Копий было не десять.

И не двадцать.

Их были сотни.

Если бы единорог не встал на дыбы, защищая Мэб, я бы, наверное, погиб на месте. Вместо этого скакун Зимы закрыл меня корпусом. Его пронзили от десяти до двенадцати копий, а я подскочил так, чтобы моя спина, обтянутая зачарованным плащом, оказалась между железом и Королевой Воздуха и Тьмы.

Я врезался в Мэб и сшиб ее с обреченного единорога.

В меня угодили два копья: одно – в поясницу, а другое – в самый центр правой ягодицы. Черт! Тяжелые, они ударили с ощутимой силой, и хотя плащ остановил зазубренные острия, от боли он защитить не мог, поэтому за дело взялась Зимняя мантия, и половина моего тела скрылась за пеленой тактильного белого шума.

Я рухнул на Мэб, и внезапно меня забрызгало жаркой малиновой кровью.

Поднимаясь с обмякшего, как у тряпичной куклы, тела Королевы Воздуха и Тьмы, я почувствовал, как набирает силу новая волна земляной магии.

Мэб смотрела на меня широко раскрытыми, остекленевшими травянисто-зелеными глазами, а из ее разорванного горла торчало три фута окровавленной холодной стали.

– Баттерс! – заорал я.

Схватив Мэб за то, что подвернулось под руку, – за волосы, – я поволок ее в укрытие – к туше единорога. Зимний скакун хрипел и слабо подергивался, и тут на нас обрушилось еще одно железное цунами.

Старательно закрывая Мэб своим телом, я слышал, как зазубренные копья пронзают единорога, уже переставшего хрипеть и дергаться, и ударяют в окружавший нас пятачок земли.

Вдруг марево расступилось. Под гневный хор ангельских голосов вспыхнул клинок меча Веры. К нам мчался Баттерс, беспрестанно вращая оружием, и копья с протестующим визгом распадались надвое или отклонялись от цели.

Добежав, он упал на траву подле мертвого единорога и бросил единственный взгляд на Мэб.

– Господи Исусе! – выпалил он. – Что, опять?!

– Заткнись и вытащи железку из ее горла, – велел я.

– Гарри, это бессмысленно.

Взгляд зеленых глаз остановился на лице Баттерса. Мэб прищурилась.

– Она бессмертная, ты, тупица! – рявкнул я. – Просто вынь эту арматурину, и с ней все будет хорошо.

С востока задул зловонный влажный ветер. Пахнуло болотом и разложением. Марево стало рассеиваться.

– Проклятье, – прорычал я. – Хватит умничать. Делов-то… Взял и вытащил!

– Чем командовать, лучше бы помог!

Я взглянул за спину, где вырос целый бамбуковый лес заостренной арматуры. Двадцать или тридцать сидхе погибли на месте, а остальных и след простыл. Более того, я перестал чувствовать созданий Зимы, находившихся под моей командой. Должно быть, ментальный сигнал не мог пробиться через эту железную чащу.

Со стороны павильона доносились новые взрывы и свист минометных снарядов. Мы несли тяжелые потери, и я чувствовал эмоции смертных, державших оборону под моим ментальным флагом. Их осталось пятьсот одиннадцать, мужчин и женщин, и все они в ужасе приникли к земле и молились о том, чтобы выжить.

А еще я заметил в дымке долговязые силуэты, окруженные мерцающими пузырями колдовской энергии.

То была дюжина фоморских колдунов, и они направлялись прямо к нам.

– Надо решить кое-какие вопросы, – сказал я. – Так что справляйся сам, чувак. И не тяни резину.

Глава 28