Арктический проект Сталина

Эпоха «великого перелома» внесла коренные изменения в стилистику и методы осуществления исправительной политики советского государства. Время с 1936 по 1938 гг. действительно особое в истории нашей страны. Рационально объяснить то, что происходило в этот период в высших эшелонах власти, не могут уже несколько поколений исследователей. Нет однозначных оценок и пенитенциарной политики этого периода. Как отмечают исследователи советской исправительно-трудовой политики, «к середине 30-х гг. фактически прекратилось действие исправительно-трудовых кодексов, регулирование исполнения наказания стало осуществляться ведомственными нормативными актами. Все это сопровождалось отступлениями от установленных принципов исправительно-трудовой политики, массовыми нарушениями законности. Исправительная политика (развивающаяся в целом на гуманистических началах, заложенных еще в предыдущие годы) была по существу отброшена, а главными направлениями были избраны классовый подход и жесточайшая эксплуатация труда заключенных».[43]

В этот период в НКВД принимается ряд ведомственных нормативных актов, регулирующих содержание заключенных в местах лишения свободы. В этих документах произошло законодательное закрепление особой роли карательных органов в жизни страны, а также было обосновано ужесточение реальных форм и методов работы с заключенными.

«Временная инструкция о режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых лагерях НКВД СССР» (1939 г.), «Инструкция о режиме содержания заключенных на пересыльных пунктах ОИТК НКВД-УНКВД» и «Временная инструкция о режиме содержания заключенных в исправительно-трудовых колониях НКВД СССР», введенные в 1940 г., нормативно закрепили антигуманные принципы содержания осужденных в лагерях и колониях. Отменялась прогрессивная система отбывания наказания и освобождения заключенных за ударный труд (зачеты рабочих дней), урезались и без того минимальные права осужденных, вводились ограничения, существенные для контингента тюрем и лагерей. Принятые акты, по сути, законодательно закрепляли практику жестокой эксплуатации заключенных, ужесточение требований лагерного режима, сложившихся в лагерях в период 1937–1939 гг.

«Положение о культурно-воспитательной работе в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД», утвержденное приказом НКВД СССР № 0161 от 20 апреля 1940 г., определяло новые приоритеты деятельности администрации лагерей. Главными направлениями работы теперь объявлялись: а) перевоспитание заключенных, осужденных за бытовые и должностные преступления на основе высокопроизводительного общественно полезного труда; б) содействие наиболее эффективному и рациональному использованию труда для выполнения и перевыполнения производственных планов.

Теперь ставилась задача перевоспитывать лишь некоторые из категорий осужденных. В то же время выполнять и перевыполнять грандиозные производственные программы планировалось общими силами всего лагерного контингента, в процессе интенсивного физического труда, независимо от социального происхождения.

Военное время — особый период в жизни лагерей и в работе культурно-воспитательных частей в лагерных пунктах. В июле 1940 г. на стройках и предприятиях ГУЛАГа, как, впрочем, и по всей стране, был введен 11-часовой рабочий день и установлено всего 3 выходных дня в месяц. С началом войны рабочее время было увеличено до 12 часов в сутки.

У заключенных практически не осталось возможностей заниматься чем-то кроме работы, питания и сна. В условиях военного времени, при жестоком дефиците материально-технических ресурсов, нехватке кадров и переориентации работы лагерного хозяйства на выполнение задач содействия фронту и тылу культурно-воспитательная работа проводилась в ограниченных масштабах.

Стратегия и тактика деятельности в военный период была сформулирована приказом НКВД СССР № 017–43 г., определившим основные формы политико-воспитательной и культурно-массовой работы в исправительно-трудовых лагерях и колониях. Главным приоритетом объявлялось решение наиболее насущных задач в критический для страны период. Всемерное содействие выполнению производственных планов стало основной, а порой и единственной задачей культвоспитработников в лагерях во время войны.

Юрий Марголин (доктор философии, получивший эту степень после бегства из Советского Союза, находившийся в ИТЛ ГУЛАГа в 1940–1946 гг.) так вспоминал работу КВЧ лагеря в военный период: «Каждое утро подымается на трибуну начальник КВЧ — парень тупой и не умеющий связать двух слов, и держит, заикаясь, речь о необходимости поднять темп весеннего сева. Откуда они берут в КВЧ таких беспросветно-нелепых людей? Ответ прост: кто поумнее, пристроился на лучшей работе, места в лагерях вообще для неудачников, а из всех лагерных функций самая неблагодарная — именно культурно-воспитательная: тут нечем поживиться, это не производство и не кухня. За пять лет я не встретил в КВЧ ни одного интеллигентного человека — из вольных. Заключенные — другое дело: они охотно отсиживаются в КВЧ от тяжелой физической работы».[44]