Армения. Полная история страны

Памятник Давид-Беку в Капане

В 1728 году (по некоторым данным – в 1726 году), после смерти Давид-Бека, умершего от болезни в своей резиденции – крепости Алидзор близ Капана, командование армянскими войсками перешло к Мхитар-Беку, ставшему героем исторического романа Серо Ханзадяна[94] «Мхитар Спарапет». О стратегических талантах Мхитар-Бека можно судить хотя бы по тому, что он с тремя сотнями воинов сумел разбить вдесятеро большее османское войско, осаждавшее Алидзор.

К сожалению, после смерти Давид-Бека в армянском лагере возникли разногласия, которые в конечном итоге привели к расколу. Часть армянских лидеров во главе со священником Тер-Аветисом, решили прекратить сопротивление, вступили в переговоры с османами и сдали им Алидзор под обещание амнистии всем, кто добровольно сложит оружие. Турки продемонстрировали, чего стоят их обещания, перебив всех сдавшихся армянских воинов. Жизнь сохранили только Тер-Аветису, который после покаяния нашел пристанище в армянском монастыре в Иерусалиме. Мхитар-бек и те, кто не желал покоряться туркам, ушли из Алидзора до сдачи крепости и продолжали воевать до 1730 года, когда Мхитар-Бек был убит в крепости Хндзореск изменниками, желавшими получить прощение турок в обмен на жизнь героя, голова которого была отослана к турецкому паше в Тебриз. Согласно легенде, паша возмутился тем, что столь храбрый воин был убит предательски и приказал обезглавить убийц Мхитара (те, кто датирует смерть Давид-Бека 1726 годом, считают, что Мхитар был убит в 1727 году). После смерти предводителя освободительная борьба, длившаяся восемь лет, пошла на спад и вскоре прекратилась.

Сохранилось послание Мхитар-Бека и его военачальников русскому правительству от 24 марта 1726 года, в котором они просили помощи. Но императрица Екатерина Первая, жена и преемница Петра, на эту просьбу не откликнулась.

Шаамир Шаамирян и его «западня честолюбия»

«Сама нация должна быть собственным царем и управлять своей страной…»

«Если люди хотят оставаться свободными и самостоятельно управлять своей страной… то необходимо, чтобы над ними не властвовал никто, кроме закона…»

«Плачевное и бедственное положение армянского народа побуждает к спешному поиску средств для его спасения, ибо лекарство нужно принимать до смерти, а не после нее. К счастью, надежда на спасение у армянского народа пока еще есть, положение его не безнадежно…»

«Свобода – высшее благо…»

Шаамир Шаамирян

Фразы, которые вы только что прочли, взяты из книги армянского просветителя и общественного деятеля Шаамира Султанума Шаамиряна «Западня честолюбия» («Ворогайтпарац»), в котором автор, бывший убежденным республиканцем, изложил принципы государственного устройства свободной Армении будущего.

Род Шаамирянов происходил из Нахичевани, откуда предки Шаамира были депортированы в Персию во время Великого сургуна. Шаамир родился в 1723 году в Новой Джульфе, во взрослом возрасте уехал в Индию, много раз переезжал с места на место, пока не осел в Мадрасе. По роду занятий он был торговцем, причем – довольно удачливым, но в сердце его жила память о многострадальной родине. В 1770 году Шаамирян возглавил армянское патриотическое общество в Мадрасе, а годом позже основал армянскую типографию.

Шаамирян считал, что освобождение Армении возможно только в результате народной революции и при поддержке России, в которой он видел гаранта сохранения национальной самостоятельности. В роли очага освободительной революции он видел арцахские меликства. Мадрасское общество не просто обсуждало судьбу Армении, оно создало реальную программу действий, программу, которая могла лечь в основу независимого армянского государства.

Разворот первого издания «Западни честолюбия» 1773 года

«Западню честолюбия» можно рассматривать как первый в истории проект армянской конституции, именно в этом состоит историческое значение этого публицистического труда. Шаамир Шаамирян создал уникальный документ, в котором нашли отражение проблемы прав и свобод личности, а также аспекты взаимодействия личности и государства. По степени анализа гражданских правоотношений «Западня честолюбия» сравнима с гражданскими кодексами современных демократических государств. При знакомстве с этим выдающимся трудом охватывает двойственное чувство – восхищение его создателем и сожаление по поводу его невостребованности. Если бы все хорошее и передовое вовремя было востребовано, то наша жизнь могла бы стать другой… Впрочем, история не знает сослагательного наклонения, но это обстоятельство не препятствует нам восхищаться гениальностью Шаамира Шаамиряна, опередившего свое время, как минимум, на столетие.