Во всех общинах диаспоры после геноцида были попытки, иногда более, иногда менее интенсивные, но в целом всегда впечатляющие, воссоздать институты, которые существовали во всех успешных общинах диаспоры в империи, и особенно в Стамбуле. <…> При этом важно учитывать, что стамбульская община, которая за десятки лет стала крупнейшей и самой важной среди армянских общин диаспоры, себя таковой не считала. За исключением тех случаев, когда Турецкое государство начинало преследовать стамбульских армян, они считали, что находятся «у себя дома», что они представляют собой старую, отлично организованную общину
Действительно, уже в первой половине XIX века стамбульские армяне представляют собой хорошо организованную диаспору. У них есть свои больницы, церкви, школы и благотворительные организации, их
Полномочия и присутствие представителей стамбульского патриарха в турецких правительствах были ограничены до середины XIX века, и сам патриархат находился под давлением армянских банкирских родов[106]
. Как показывает Кеворкян, патриархат очень медленно наращивал силу; его присутствие не делало Стамбул «главным городом» всех армян в Турции, особенно если вспомнить, что Стамбул никогда не был частью старого армянского царства.Ульф Бьёрклунд (Ulf Björklund) называет армянское сообщество в Турции «классическим примером диаспоры-заложника». Он не дает хронологической классификации, но я предполагаю, что это определение можно применить ко времени после 1915 или после 1923 г.: «Позиция