Читаем Армяне в Турции. Общество, политика и история после геноцида полностью

Во всех общинах диаспоры после геноцида были попытки, иногда более, иногда менее интенсивные, но в целом всегда впечатляющие, воссоздать институты, которые существовали во всех успешных общинах диаспоры в империи, и особенно в Стамбуле. <…> При этом важно учитывать, что стамбульская община, которая за десятки лет стала крупнейшей и самой важной среди армянских общин диаспоры, себя таковой не считала. За исключением тех случаев, когда Турецкое государство начинало преследовать стамбульских армян, они считали, что находятся «у себя дома», что они представляют собой старую, отлично организованную общину [hamaynk] со всеми необходимыми институтами, что они являются частью сложносоставной общественной жизни Стамбула[102].

Действительно, уже в первой половине XIX века стамбульские армяне представляют собой хорошо организованную диаспору. У них есть свои больницы, церкви, школы и благотворительные организации, их живое знание передается при помощи высококлассных продуктов интеллектуального труда – журналов, газет и книг. Я использую идею Михрана Дабага (Mihran Dabag), который описывает диаспору как «проживание знания» (gelebtes Wissen)[103]. Дабаг определяет диаспору как форму создания коллектива, как форму обществления (Vergemeinschaftungsform), которая воплощает отношения длительности[104]. Частью этих отношений можно назвать Армянский патриархат и созданные им структуры. Однако, как замечает Раймонд Кеворкян (Raymond Н. Kdvorkian) в своей объемной работе Ermeniler, патриархат стал точкой притяжения для армян в Османской империи только во второй половине XVIII века: «Только с середины XVIII века патриархат в Стамбуле занял более важное место в иерархии церквей, чем католикосаты в Киликии и Ахтамаре, провинциальные прелаты и патриархат в Иерусалиме»[105].

Полномочия и присутствие представителей стамбульского патриарха в турецких правительствах были ограничены до середины XIX века, и сам патриархат находился под давлением армянских банкирских родов[106]. Как показывает Кеворкян, патриархат очень медленно наращивал силу; его присутствие не делало Стамбул «главным городом» всех армян в Турции, особенно если вспомнить, что Стамбул никогда не был частью старого армянского царства.

Ульф Бьёрклунд (Ulf Björklund) называет армянское сообщество в Турции «классическим примером диаспоры-заложника». Он не дает хронологической классификации, но я предполагаю, что это определение можно применить ко времени после 1915 или после 1923 г.: «Позиция Bolsahayutiun (стамбульских армян) представляет собой классический пример диаспоры-заложника; их положение изначально осложнено тем, что они находятся во вражеской стране. Мне кажется, это представление разделяют многие армяне, как внутри Турции, так и за ее пределами»[107].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное