Армянские сказки

время ни разу не заметил, чтоб кто-нибудь

здесь смеялся.

— Батюшка,—спросил ученик священника,—

почему тут все такие мрачные? Если я тому

причиной, так я уйду.

— Сын мой, нет. Тут рожает одна женщина,

да никак не может разродиться. Днем и ночью

она кричит от боли. Вызвали всех врачей, и

никто не может ей помочь.

— Сказали бы мне, и я бы ей помог, —

ответил ученик Лохмана и пошел помочь

женщине.

Женщина родила мальчика и избавилась от

страданий. Ученика Лохмана поблагодарили,

сделали его крестным и устроили ему широкое

угощение. Только тут он в первый раз после

смерти Лохмана спокойно заснул. Он не спал

в течение двадцати пяти лет, а теперь

проспал двадцать четыре часа, и голос Лохмана

замолк.

Отсюда он вернулся к своей матери. Та его

женила. Свадьбу- играли семь дней, семь ночей.

Однажды он зашел * гсзфейцкь Ашуги -узнали

в нем ученика Лохмана и стали задавать

загадки друг другу.

— А вот я вам задам загадку, разгадайте, —

сказал он ашугам.

— Нет, ты ученик Лохмана, мы с тобой

тягаться не сможем.

— Я саза вашего не возьму, не нужны

мне также и ваши деньги, — ответил ученик

Лохмана ашугам и стал петь:

Кто тот, кого вода не мочит,

Кого земля не кроет ржой?

Кто в небесах гремит-грохочет,

Кто тот, что стонет под землей?

Никто не мог разгадать. Тогда он сказал:

То селезня вода не мочит,

То золото не кроет ржой,

То тучи на небе грохочут,

То Лохман стонет под землей.

Эминский сборник, вып. II.

Записана в Турецкой Армении С. Айкуни.

1 По обычаю, существующему у народных певцов-

ашугов Армении, побежденный при состязании певец

обычно отдает свой музыкальный инструмент (саз,

кяманча) победителю.

I

Жили-были муж и жена, да была у них дочка,

которую они отдали в ученье соседу. Прошло

месяц, два, три. Однажды мастер и говорит

девушке:

— Возьми кувшин, поди за водой.

С тех пор месяц, два, три девушка ходила за

водой.

Раз, когда она подошла к роднику, вышел

оттуда седобородый старик и говорит:

— Девушка, быть тебе прахом—если умрешь;

быть тебе мертвецом-молодцом, — если

поживешь!

С тех пор месяц, два, три девушка стала таять.

Она сильно исхудала. Раз, когда она пошла

к родным, отец ей говорит:

— Ты больна, дочка, верно, тебя отравили

чем-нибудь, что так исхудала.

— Меня не отравили, и я не больна: мой

мастер послал меня к роднику за водой. Из

родника вышел старик и сказал мне: «Быть тебе

прахом—если умрешь; мертвецом-молодцом —

если поживешь».

Подумали-подумали отец с матерью.

-— Муженек, ты должен взять дочку нашу

ц чужой край, — сказала мать.

Отец> вэял дрлку и пустился щ путь.

Долго ли, коротко ли они шли: день-два,

месяц-два — неизвестно, наконец, дошли до

одного города.

—¦ Ты подожди меня, я пойду за нуждой —

вернусь, — сказал отец дочери.

Девушка стала поджидать отца у стены.

Вернувшись, отец не нашел дочки на месте:

стена раскрылась, и дочка вошла в нее. Не

найдя дочки, отец решил про себя: «Это дело

рук мертвеца-молодца, это он похитил мою

дочку», — и вернулся во-свояси.

Девушка же, идя дальше, раскрыла семь

дверей и, войдя в последнюю, нашла там

мертвеца. «Нашла-таки

мертвеца-молодца!»—подумала она.

Тут девушка села, положила голову мертвеца

на колени, берегла и ухаживала за мертвецом:

год, два, три, четыре. Раз как-то, взглянув

в окно, видит девушка цыган, а за ними

плетется молодая цыганка и просит, умоляет взять

ее с собой:

— Берите, молю вас, меня с собою, я —

бездомная, сирота!

Но цыгане ушли, даже и не посмотрев на нее.

Тогда цыганка стала плакать. Девушка

пожалела ее и подозвала:

— Иди, сестрица, схватись за подол моего

передника, я тебя подниму наверх.

Цыганка схватилась за подол передника, и

девушка подняла ее к себе. Три года она

прожила у девушки.

Видя, что семь лет истекли, и мертвец-моло-

лодец должен проснуться, девушка говорит

цыганке;

— Положи голову мертвеца-молодца к себе на

колени, я пойду и помоюсь. Когда молодец

шевельнется раз — ты меня не зови; шевельнется

два — ты меня не зови. На третий раз ты меня

позовешь: молодец проснется, и мы дождемся

нашего счастья.

II

Девушка пошла помыться, а цыганка села и

положила голову мертвеца-молодца к себе на

колени.

Мертвец-молодец дважды шевельнулся —

цыганка не позвала девушку. Шевельнулся третий

раз — не позвала, и мертвец-молодец,

проснувшись, взял себе цыганку в жены. Девушка же,

выходившая молодца, стала служанкой у

цыганки.

Мертвец-молодец каждый день наказывал

цыганке кормить, поить девушку.

Часто молодец выходил побродить и

возвращался домой через день — два—неделю.

Однажды цыганка говорит ему:

— Поди, купи мне для платья полосатую ма-

нусу *.

— Да ведь манусу носят курдянки, лучше я

тебе куплю платье, которое носят армянки,—

ответил мертвец-молодец.

— Нет, я хочу манусу, ее мне и купи.

— Ладно, — согласился молодец, — а теперь

поди спроси свою служанку, чего бы она

хотела, чтобы я ей купил.

Цыганка пошла, спросила.

Мануса — ткань, вырабатывавшаяся в г. Манусе,

находящемся в Малой Азии, недалеко от Смирны.

— Я бы хотела, чтобы мне мертвец-молодец

купил куколку, кувшинчик и чашку яду, —

ответила та.

Молодец отправился на рынок, купил для

цыганки манусу и повернул домой, но по дороге

вспомнил поручение служанки и опять пошел

на рынок, купил куколку, кувшинчик и чашку

яду.